Андрей Кивинов: Охота на Санитара

Акулов вспомнил, что есть поверье, согласно которому души убитых не могут успокоиться на небесах, пока их смерть не отомщена здесь, на земле.

Смысл работы – в отмщении?

Пожалуй, нет. Слишком громкие слова;

Андрей не привык мыслить о себе подобными категориями. Гораздо проще: эта работа – его жизнь. И все. Не нужно разбираться отчего так получилось; было это заложено с рождения или пришло под воздействием внешних факторов, в процессе взросления и познания мира. Сколько Андрей помнил – он всегда мечтал работать в милиции, непосредственно в уголовке, о чем и написал, будучи четвероклассником, в своем сочинении…

– Медитируешь? – Катышев толкнул его локтем в бок. – Или еще не проснулся?

– Так, задумался что-то…

– Вредное занятие. Только голова потом болит, причем гораздо хуже, чем от водки. Короче, смотри сюда: Кузенков успел один раз шмальнуть. Осторожней, не раздави гильзу!

Подскочивший откуда-то сбоку техник-криминалист установил рядом с закопченным латунным цилиндриком картонную табличку с цифрой "6".

Пуля из табельного пистолета Кузенкова попала в дверь квартиры, куда должен был войти Заваров. Слишком высоко, чтобы поразить живую мишень – очевидно, Дима стрелял, будучи раненным, в падении или уже лежа на полу.

– Когда врачи приехали, он был без сознания, – опережая вопрос Андрея, сообщил Катышев. – А первая наша машина подошла еще позже. Я отправил в больницу Тарасова, он парень цепкий, успеет с Димкой поговорить, когда тот оклемается…

Акулов не стал уточнять, какие ранения получил Кузенков.

В другом конце коридора валялись пять гильз от пистолета преступника.

Андрей присел на корточки, внимательно их рассмотрел, прочитал маркировку на донышках.

– Девятимиллиметровый «парабеллум» [1]испанского производства. Скорее всего, какая-нибудь «астра», «лама» или «стар» [2]; мне приходилось с такими сталкиваться. Нехилая машинка для человека, который еще вчера сидел в тюрьме!

Катышев поморщился:

– По-твоему, он не мог раздобыть ствол до посадки?

– Запросто мог…

Отведя Волгина в сторону, Андрей поделился своими сомнениями:

– Что-то не то.

Им обоим приходилось сталкиваться с Артуром. Некоторое время назад, работая по совершенно другому делу, они получили информацию о его причастности к избиению «черных» и задержали, но отпустили после нескольких часов напряженной беседы. По общему мнению, сажать Заварова было не за что. С точки зрения Уголовного кодекса он был, конечно, виноват, но по жизни – прав совершенно. Тюрьма его исправить не могла; убедившись, что к совершению тех преступлений, которые интересовали оперов в первую очередь, он отношения не имеет, ничего оформлять не стали. Кабы не дурацкое совпадение, когда один из потерпевших опознал Артура в толпе, – гулял бы он до сих пор на свободе.

– Как-то не очень, – согласился с напарником Волгин, и оба вздохнули. За исключением интуиции, аргументов в пользу непричастности Заварова к расстрелу коллег не имелось. Дорогостоящий пистолет – не доказательство. Во-первых, прав начальник, он мог попасть к Артуру каким угодно образом. Возможно, бывшему десантнику даже не пришлось платить за него реальную цену. Во-вторых, фирменными патронами могли стрелять и из кустарной погремушки, какими одно время был наводнен черный рынок. Один черт, без Заварова в этой истории не разобраться…

– Придется его ловить, – высказал Акулов очевидную мысль, за последние пару часов озвученную десятки раз в различных инстанциях, от обшарпанной дежурки местного отделения до кабинета начальника главка, и тут к ним подошел Катышев.

– Вам что, заняться нечем? Короче, сами определяйте, кому здесь оставаться, а кто поедет в 13-е. Борисов притащил маманю Артуровой подружки. Сама девчонка якобы куда-то пропала…

Адвокатская контора «Трубоукладчиков и партнеры» занимала часть особнячка в самом центре города, как раз на половине пути между мэрией и Главным управлением внутренних дел. Через стеклопакеты третьего этажа, где располагался кабинет Вениамина Яковлевича – основателя и бессменного руководителя цитадели борьбы за права человека, – здания как властной, так и силовой структур были неплохо видны, и адвокат любил, сделав короткую передышку в своей нелегкой, но очень денежной работе, постоять у окна с чашечкой кофе, вспомнить прошлое и слегка – чтобы, не дай Бог, не сглазить, – коснуться в мечтах предстоящего.