Дмитрий Щербаков - Стерва

Утром Маша поднялась на чердак к Алексею.

— Здравствуй, милая. Как спала?

— Здравствуй, милый… Плохо спала, едва уснула.

— Да, тут уснешь, пожалуй! — усмехнулся Алексей.

— Мне пришлось даже стакан вина выпить, чтобы успокоиться, — продолжала Маша. — Знаешь, о чем я думала? В твоем рыцарском замке не хватает кое-чего очень важного.

— Чего?

— Подземного хода, по которому мы могли бы сбежать отсюда и оставить Петра в дураках.

— Я сам думал об этом! — кивнул Алексей. — Но чтобы сделать здесь такую штуку, пришлось бы долбить скалу. Это обошлось бы мне примерно в ту же сумму, в которую обошлись постройка и оборудование всего дома. Денег не было. Ну, я понадеялся на авось: пронесет, не понадобится. Не пронесло…

Маша грустно улыбнулась. Затем взглянула через бойницу вниз.

— Ночью был бой?

— Был. А ты ничего не слышала?

— Нет… Когда удалось наконец уснуть, ничего уже не слышала.

— Ну правильно, во внутренней спальне хорошая звукоизоляция. А я буквально с ног валюсь от усталости.

— Может, поспишь?

— Боюсь. Вдруг опять атака?

— Поспи прямо тут, я постерегу.

Алексей подумал.

— А знаешь, ты права! Сплю я чутко, если что, ты сразу меня разбудишь. Только смотри внимательно!

— Не волнуйся.

Склонив голову на грудь, обхватив себя руками, Разор приготовился спать, усевшись возле пулемета. Мария устроилась напротив бойницы, так чтобы видеть весь двор.

Однако поспать Лешке не дали. Утреннюю тишину разорвал громкий крик Астахова, усиленный мегафоном.

— Леша! Леша! Отзовись, Леша! Очень важное дело! Отзовись!

Разор встрепенулся.

— Может, шмальнешь по нему на голос? — предложила Маша.

— А куда стрелять? — пожал плечами Разор. — Попробуй, определи.

Голос, раскатившийся эхом, действительно доносился как бы со всех сторон одновременно.

— Да и нельзя нам сейчас убивать Астахова, — продолжал Алексей. — Он нам пока живой нужен…

— Зачем?

Алексей не ответил, достал мегафон.

— Слушаю тебя, Петр Васильевич!

— Слушай внимательно, Алексей. Ночью ты убил всех моих людей. Со мной теперь остались только джигиты — те самые, у которых ты украл девок-проституток. Ты врубаешься, чем это тебе грозит?

— А чем?

— Дурак! Горцы озлоблены до крайности! Я больше не могу их сдерживать, а моих ребят ты пострелял, и я остался наедине с джигитами! Они не хотят меня слушать! Если ты не сдашься, они разнесут весь твой дом из гранатометов! И Маша погибнет вместе с тобой! Ты говорил мне, что любишь ее. Так сохрани ей жизнь, будь мужчиной!

Голован хорошо знал характер своего бывшего подчиненного. И эту хитрость придумал неспроста. Конечно, с помощью оставшихся шестерых бойцов и Махмуда Хасанова, неизменно державшего сторону шефа, Астахов мог охладить пыл десятка горцев. Но он больше не хотел терять людей в бессмысленных штурмах и не хотел напрягать Рустама — будущего подельника, и так кипевшего бешенством. Тем более Петр Васильевич понимал: иным способом Алексея не взять. Рано или поздно гранатометы действительно придется использовать, не уходить же ни с чем… И Мария погибнет.

Алексей рассеянно посмотрел на Марию.

— Пошли его к черту! — гневно крикнула она. — Пусть стреляют, пусть! Мне все равно!

— Мария, — обратился к ней Астахов. — Выслушай меня! Я не знаю, что наплел тебе этот дурак, но учти: он тебя похитил! Похитил с самого начала, не спросив твоего мнения! Ты не хочешь быть вещью?! Так все это время ты оставалась вещью! Пленницей и живым щитом для него! Те, кто вас ловил, а их посылал я, давно убили бы Лешку, если б рядом с ним постоянно не находилась ты! Подумай, ради чего ты собралась умирать?! Ради любви?! Как бы не так! Ради того, что ты стала разменной монетой! Я, по крайней мере, никогда нарочно не подставлял тебя под пули, всегда оберегал! А он?! Подумай!

— Это правда? — прошептала Маша, едва шевеля губами. Ее глаза расширились от удивления.

— Правда… — Алексей отвернулся. — Действительно похитил… Но он врет! Я не хотел подставлять тебя под пули! Я же инсценировал собственную смерть — там, на вилле, когда тебя собирались украсть Хасановы! И был уверен — Голован подумает на них! Я не знал!.. — Он осекся.

— Значит, действительно вещь… — произнесла Маша отрешенно. — Была вещью — вещью и осталась… Спасибо, Лешенька!

— Так что ты решил, Алексей? — вновь раздался голос Астахова.

Алексей поднял мегафон.

— Дай время подумать, Петр Васильевич…

— Хорошо! На размышление даю тебе сутки! Но завтра утром мы начнем обстрел!