Эльмира Нетесова - Утро без рассвета. Колыма

Рафит возвращается домой поздними вечерами. Валится на койку, забыв про ужин. Не до того. Во сне он видит степь. Широкую, большую. А в ней парни и девушки. Всего села. На праздник собрались. Платья у девушек яркие, узоры — словно с ковров матери взяты. Глаза горят. Сегодня снова будут скачки на лошадях. Джигитовка. Ее целый год ждала молодежь. Кто-то сегодня обожжет поцелуем свою судьбу. Но ее нужно догнать. Схватить лихого коня за уздцы. Тот — взовьется от прерванного полета. Щеки девушки маками алеют. Не теряй времени, джигит! Схвати ее! Целуй свое счастье, пусть даже девчонка не дается, отворачивает от тебя свое лицо. А ты будь смелее. Женщины любят в нас силу и смелость. Этого ты ни у кого не возьмешь взаймы. Ни у коня, что помог тебе нагнать судьбу, ни у людей — своих сельчан. Целуй ее, покуда этого не сделал другой. Робость присуща только женщинам. Помни об этом, джигит. Скачки — только предлог. Поцелуй — предложение. Не робей, джигит. От этого зависит многое. Первый поцелуй, как первая любовь. Его любая девушка помнит. Да не слюнявь! Пусть горят ее губы! Дольше помнить будет.

Рафит ворочается во сне. Вон и она. Тоже на скачки пришла. Скакун у нее резвый. Такого кто догонит? Кто осмелится. А не догонишь — позор. Все село смеяться будет. Хотел девушку поймать на ишаке? Эх-х! Но ее скакун особый. Вон как не терпится коню. Копытами землю бьет. Рванется в степь птицей. Унесет девушку к самым облакам.

Около Магомета тоже рысак. Из рук рвется. Удила грызет. Такому только дай волю. Не конь — ветер. Вот только джигиту смелости не хватает. Что-то жарко стало. Сейчас бы холодного кумыса. Он оглядывается. Вон старуха бурдюк держит. Рафит подходит к ней.

— Апа, кумыс, бар? Мать, кумыс.

Старуха понимающе бурдюк подает. Какой вкусный у нее кумыс! Какой прохладный! Его можно пить не отрываясь. Он смелости прибавил. Вот и Рафит готов к джигитовке. Вскочил на коня. Старый аксакал сигнал подал. Рванулись кони. Ветер в лицо бьет. Где она? Вот! Совсем близко! Эх, конь! Друг мой! Не подведи! Ты посмотри, какая девушка впереди скачет! Догони! Рафит впился в коня. Погоняет быстрее. Скачи, друг! Выручай! Последнее счастье, как последняя надежда! Его нельзя упускать! Вот она! Уже совсем рядом. Оглянулась. Улыбается!

Еще! Ну! Вот Магометсхватил ее скакуна за уздечку. Рванул на себя. Стой. Конь встал на дыбы. Рафит хватает его сильнее. Перед глазами вспотевшая, дрожащая от скачки холка. Он протягивает руку за девушкой. Сейчас! Еще один миг! И она — его… Он никому ее не от даст. Ни за что! Но где она? Рука нащупала седло. Оно пустое! Где она! Он смотрит. Вот она! Уже другой, с другого бока успел. Выхватил девушку из седла. Целует. Он, а не Рафит. Но кто это? Что? Снова он! Скальп! И Магомет в ярости бросается на врага, забыв о девушке, о счастье. Дикий рык вырывается из глотки:

— Стой! Шакал! Стой!

Проснувшийся Геннадий угорело с койки вскочил, протирает заспанные глаза. Кто кричал? Что случилось? В темноте ничего не видно. Он включает свет. Дверь закрыта. За домом тишина. Лишь Рафит во сне душит свою подушку. Рвет ее зубами. Пальцы от усилий побелели. Подушка молчит. Она все стерпит.

Геннадий молча выключает свет. Он понял. Все без слов. Вчерашний день, свое прошлое, горе свое, далекого, недосягаемого врага, самого себя душит Рафит. Но задушившие молодость и жизнь, нынче ослабли руки Рафита. Душит памятью, внезапной злостью во сне, вспыхнувшей в старости уцелевшей сухой щепкой. Но подушка бессловесна. Слезы ли, смех ли, все остывает на ней к утру. Геннадий тоже ничего не скажет. Сам когда-то был грешен этим. Но теперь прошло. И у него пройдет. Вздыхает старик, повернувшись спиной, к кровати Рафита. Тот смеется во сне. Победа во сне облегчает жизнь. Это старикам хорошо известно.

Магомет теперь не заглядывался на одиноких баб села, не интересовался слухами. Он как одержимый работал целыми днями, забывал о праздниках и выходных. Костюм, рубашки, пальто были спрятаны в чемодан и закрыты на замок. Лишь сберкнижку всегда при себе носил Рафит. Чтоб не теряя времени положить на нее то, что заработал за день.

Так бы оно и шло. Но однажды… Он глазам не поверил. Вернулся с работы затемно, а в доме Петро. Один. Как раненный зверь места себе не находит. Рафит узнал, что умер Геннадий. Внезапно. Черпал воду из проруби. Заливал бочку. И умер.

Петро его сразу в больницу отвез. Но там сказали, что возвращать мертвых к жизни они не умеют. Да и никто.

Магомет вначале растерялся от этого известия, что-то похожее на жалость к покойнику шевельнулось в его душе. Но потом он нашел и этом и плюс для себя. Некому будет его ругать. Да и кобыла у меня порочнее, больше заработать можно. Или даже сразу на двух лошадях работать. Вдвое больше за день получить можно. И, взглянув на Петра, удивился про себя: «Ну чего переживает, ведь не брат, не родственник умер. Чего так горюет? Подумаешь, все там бумом когда-то, а то— беда! Сосед умер! Ну и что! Меньше забот. Живи сам по себе. Для себя, как хочешь. Без забот и переживаний».