Эльмира Нетесова - Утро без рассвета. Колыма

— Почему вы поехали именно в то время, когда Скальп вышел из заключения? Ведь и пора неудобная. Лето не наступило. Тепла не было. Хорошего. Сына от занятий в школе оторвал. Что за спешка? Чем она была вызвана?

— Квартиру надо было бронировать. Боялся я, что потеряем, если промедлим. А ведь она Митянькина.

— А на море как попали? Зачем? Если по делам приехал.

— Сын болел частенько. Горло слабое. Решил прогреть его и

развлечь. У мальчишки мать утонула. В селе ее могила.

—Так. Значит подлечить решил?

— Да.

— Тогда почему же ты там всего неделю пробыл. И уехал.

— Мальчишке там скучно стало.

— Послушай, Костя! Скальп убит в то время, когда ты находился в отпуске.

— Ну и что? Я его не видел. И не убивал.

— И все-таки ты встречался со Скальпом.

— Где?

— Когда отдыхал на море!

— Ни с кем я не виделся. С Митяньки глаз не спускал.

— Так вот я тоже виделся с твоим сыном.

— Вы говорили с ним?! — покраснел Костя.

— Да. Говорил. И о Скальпе он мне сказал. В тот день Митянька убежал от тебя. И ты мне хочешь сказать, — что не искал его. Не убивал!

— Не убивал.

— Послушай, Костя, ведь я нашел тебя. И не случайно. Я долго шел по твоим следам и знаю о тебе достаточно. Я понимаю, сын твоя последняя, единственная зацепа в жизни. И ты не хочешь ее лишиться. Поверь, как человеку, что и я этого не хочу. Но ты сам должен понять все и трезво оценить обстановку. Я знаю, ты не умеешь прощать. И если забыл прошлые обиды, то новую, да еще такую, а я о тебе наслышан, — простить не мог. А улики, покакосвенные, налицо. Вы находились в одном городе. Между нами были давние неприязненные отношения. В лагере ты поклялся убить его. И постоянно о нем помнил. Ильтыну о Скальпе говорил. А то, что ты не отходил от Митяньки — так это днем. Но я знаю, не хуже тебя, что это делается ночью. А ночью сын спал. И ты мог отлучиться куда угодно и на сколько нужно, — говорил следователь.

— Вы говорили с сыном. Обо мне. Но зачем? Он совсем недавно стал называть меня отцом. А теперь снова меж нами пропасть, — опустил голову Костя.

— Не беспокойся. Разговор я провел хорошо. Пока без протокола [26] Уголовно-процессуальный закон разрешает заносить показания детей в про то кол допроса. В этом случае для участия в допросе приглашается педагог. Но тот рекомендует по возможности избегать допросов детей. В данном случае Яровой провел с Митянькой беседу, не прибегая к официальному допросу. . Твой парень ничего не заподозрил, — успокоил Яровой.

— Да я ни в чем не виноват!

— Но смерть Скальпа — факт. А ты — один из подозреваемых. И, как сам понимаешь, не без оснований. Если будешь молчать, придется вызвать тебя в Ереван. Там установим все.

— В Ереван? Чтоб арестовать? А Митька? Он один! Его бросить! Нет уж. Ни за что. Да и невиновен я. Не убил. Это он меня! Он меня убивал! В лагере от него натерпелся. Потом срок. Столько лет. А потом Митька! — Костя поднял голову. Лицо его горело. — За свое я ему забыл. Решил забыть. Ведь все равно не вернешь годы. Они ушли. Потом судьба мальчишку подарила. Чужого. Но я своего любил бы так же. Ведь не был я отцом. Своих не имел. Все по лагерям оставил — жизнь, молодость, здоровье. Ничего, кроме Митьки у меня нет. Он один! Если не станет — зачем мне тогда все нужно?

Костя стиснул край стола.

— Я тогда, в тот день, сам себя потерял. Чего только не передумал. То мерещилось, что утонул, то заблудился в городе и попал под машину. Всякая беда глаза застилает. Первый раз в милицию пришел. За помощью. Прошу их, горло пересыхает от стыда. Ведь мальчонку своего проглядел. Не кентов, милицию просил помочь. И это я! От меня никто в жизни сбежать не мог. Любого находил, кто нужен был мне. А тут — голову потерял. Ведь я же из-за Митьки поехал. Его от могилы матери хоть на время оторвал. Ведь он совсем извелся. Пока увидел его, сам себя пять раз убил бы, а сколько раз умер — не счесть. Не смейтесь, но это так, — глянул Костя на следователя.

— Я понимаю, — согласился тот.

— Когда его вели милиционеры, Митянька кричал, что у него нет отца, нет никого. Лучше бы я умер, чем слышать такое. Думал, все от того, что прошлого моего стыдится. Меня прежнего. Вора. А оказалось — дяденька! — Костя умолк, то ли не решаясь продолжать, то ли что-то обдумывая. — Ради себя не пошел бы к кентам, не искал бы. Не мстил. Из-за сына пошел. Ночью. Нашел его один из моих. Прежних. Адресок принес. Велел я ему ждать меня у того дома. Сам в полночь пошел.

— Дом тот где? — спросил Яровой.