Энди Макнаб - Русский

— Кристен, наверное, серьезно ранена. Возможно, она не выживет; мне очень жаль.

Кафаров опять не отреагировал, словно впервые слышал это имя. Но чего можно ждать от человека, отказавшегося заплатить миллион долларов за жизнь жены, от человека, который снабжал оружием преступников и невежественных повстанцев по всему миру, вплоть до детей, воюющих в Дарфуре? [13] Дарфурский конфликт — межэтнический конфликт в Судане, жертвами которого уже стали более 400 тыс. человек. Ему повезло: американцы кучу времени и денег потратили на охоту за Усамой, позволив настоящему монстру без помех заниматься торговлей смертью!

— Кстати, насчет Матисса и Гогена: надеюсь, ты не слишком дорого за них заплатил.

Это привлекло внимание Кафарова: ну конечно, для него самое важное — это деньги, а не люди.

— Почему?

— Это подделки.

— Чушь собачья. Кому какое дело до твоей болтовни?

— Я жил в Париже и много времени проводил в музее д’Орсэ: у них коллекция лучше, чем в Лувре, а туристов меньше.

Может, попытаться воспользоваться его любовью к искусству? Сомнительный вариант. Картины висели в доме потому, что хозяин считал их хорошим вложением денег. Кафаров улыбнулся — точнее, зловеще скривил губы.

— Ах, Париж. Красивый город. Жалко его.

«Что это значит?»

— Послушай, — начал Дима, стараясь не делать резких движений. — Я тебе не враг. Меня послали, чтобы спасти тебя и не дать бомбам попасть в руки террористов. Когда мы пришли в тот лагерь, тебя там не было. Меня зовут Дмитрий Маяковский, я на твоей стороне.

— Маяковский? Что-то ты на русского не похож.

В этом определенно, кроме плюсов, были и свои минусы.

— Моя мать была армянкой. Нет, правда. Я русский. Кремль нанял меня охранять тебя. Неужели в это так трудно поверить?

— И у тебя есть документы, которые это доказывают?

Документы — у участника тайной операции? Да он шутит. Хотя он не похож на любителя посмеяться.

— Человек с моим положением является объектом зависти. Я должен следить за своими врагами. В нашем бизнесе постоянно приходится заботиться о своей безопасности.

«Ну ты же сам решил заняться торговлей оружием, — подумал Дима. — Если хочешь спокойно спать по ночам, продавай яйца или апельсины».

— Кстати, по пути сюда я заметил американских морпехов. И не думаю, что они явились к тебе в качестве покупателей.

Кафаров скривился:

— Да, американцы, видимо, считают себя монополистами на мировом рынке оружия. Но это узколобые люди. Они, — он поудобнее перехватил «узи», — отстали от жизни.

— Знаешь, у этих парней немало практики в подобных вещах. Они скоро выяснят, как сюда попасть, — это только вопрос времени.

Для человека, к которому вот-вот должны были вломиться американские морпехи, Кафаров выглядел слишком спокойным. Дима бросил взгляд на мертвого корейца, плававшего в розовой воде.

— И кто теперь будет тебя охранять?

— Ты что, хочешь ко мне наняться?

Должно быть, это была шутка, но выражение лица Кафарова оставалось вполне серьезным. «Неужели эта крыса слишком далеко забилась в нору и уже не в силах выбраться самостоятельно?»

— Я могу предложить очень выгодные условия.

«Нужно поддержать этот разговор», — подумал Дима.

— Интересно. Это первый раз, когда мне предлагают работу под дулом пистолета.

Но улыбки не последовало.

— Фарук Аль-Башир мертв. Я услышал это по Си-эн-эн, так что, скорее всего, это правда. Думаю, с ССО покончено.

Кафаров покачал головой:

— Напротив. Теперь, когда Башир убрался с дороги, ССО продемонстрирует миру свое могущество, и после того, что произойдет, одиннадцатое сентября покажется сущим пустяком.

Дима надеялся, что это пустые разглагольствования, но боялся, что это не так.

— Ты сам этого не понимаешь, Маяковский, но ты слишком наивен. Я прекрасно знаю таких, как ты. Ты погряз во всей этой спецназовской белиберде и не способен стряхнуть с себя старый советский навоз. — Он снова покачал головой. — Посмотри на себя: ты пытаешься заработать свои копейки, делая за других грязную работу. Да в России полно таких, как ты. После стольких лет верной службы Родине они оказались никому не нужными калеками, волками-одиночками. Надо было воспользоваться возможностями, которые у тебя были. Я видел, что написано на Берлинской стене. Знаешь, что именно? «Каждый за себя».

Кафаров наконец-то разговорился. Он слегка прижал к себе «узи» — может, уже устал его держать.

— Я прекрасно знаю, зачем ты здесь. Потому что какой-то аппаратчик в Москве услышал, что очередное, предположительно сверхсекретное, оружие оказалось на черном рынке. И знаешь, какова была его первая мысль? «Как мне прикрыть свою задницу?» Надо кого-то слить. Найти козлов отпущения, пусть за все расплачиваются. Погодите. Есть мысль получше: скажите человеку, которого собираетесь слить, что организуете секретную операцию по спасению торговца этим оружием. Она обречена на провал. А потом уже сливайте. К сожалению, выбранный вами человек оказался не таким тупицей, как вы рассчитывали: он привел своих людей. Но ничего страшного, ему можно дать неверные разведданные. А потом — бум! Знакомая картина?