Александр Мазин - Я – инквизитор

— Челепнова — Абрек, — сказал в трубку. И после паузы: — Шига, ты? Абрек. Просьба у меня.

У вас там школа есть… Средняя. Ну. В школе — девушка, танцы преподает. Нет, без стриптиза. Так вот, девушка эта — Спортсмена. Да, его. На нее наехали… (Прикрыв трубку, Андрею: «Это не его бойцы».) Понимаю, нет проблем, он сам уже разобрался, но, сам прикинь, что же ему, так и мочить каждого? Ты уж пусти слушок… Адрес школы? — спросил у Ласковина.

Тот пожал плечами.

— Направо от угла с Бассейной, — сказал он. — Дома два-три.

Абрек повторил.

— Ну, извини, — сказал он чуть позже и засмеялся: — Он сказал: ты такой крутой, неудобно! Ну, будь!

Положив трубку, все еще улыбаясь, сказал Ласковину:

— Шига спросил: почему ты сам к нему не обратился. Как авторитет к авторитету?

— С каких пор я в авторитетах хожу? — поинтересовался Ласковин.

— Не прибедняйся. Кто Крепленого замочил?

Глаза у Ласковина округлились:

— Я?

— Конечно, не ты! — Абрек подмигнул. — И Грише яйца надраил тоже не ты! Расслабься, я не следователь! Короче, Шига все сделает, не волнуйся. Кстати, Конь тут вознамерился филиал открыть. Не хочешь на себя взять?

— Пока нет, — усмехнулся Ласковин. — Спасибо за предложение.

— Ты подумай, не торопись, а пока давай-ка дернем за встречу!

Он нажал кнопку, и зеркальная панель справа отошла в сторону, открывая внутренность бара.

— Коньячок, — сказал Абрек, вынимая бутылку. — Настоящий армянский, еще с «красных» времен. Знаю, ты любишь!

— Люблю! — согласился Ласковин. — С меня причитается.

— О чем ты? — удивился Абрек. — Это с нас причитается. Мы на тебе хорошие деньги сделали!

— Это как? — насторожился Ласковин.

— Ну, Конь своего не упустит. И… я же тебя предупреждал, верно?

— Просветил бы? — сказал Андрей.

— Не могу! — Абрек развел руками. — Не велено! На, чокнемся! Чтоб хотелось и моглось…

— Надо бы тебе, Андрюша, одеться поприличней, — сказал отец Егорий, оглядывая своего подопечного. — Степаныч, давай ему костюм купим. Официальный прием все-таки.

— Отчего ж не купить, — согласился Смушко. — Тем более день рожденья у него скоро!

— Да есть у меня что надеть! — засмеялся Андрей. — Целый гардероб зря пылится! А вот как насчет вас, отец Егорий?

— Мне проще, — усмехнулся Потмаков. — Я — монах. Оденусь по сану, и дело с концом. А ты тогда давай поезжай к себе, переоденься, а в полседьмого мы тебя заберем.

Уже месяц как Андрей не бывал на Блюхера. Запах нежилой, пыль на мебели, даже потолок вроде пониже стал.

Покопавшись в кассетах, Ласковин нашел старый альбом «Нау», врубил для улучшения атмосферы, затем достал из шкафа смокинг, рубашку, «бабочку» — забытые игрушки жены: для презентаций, для выходов парадных — «в люди», как говорила Мариночка. Странно, что и это с собой не увезла, когда съезжала.

Ласковин оделся. Поясок галстучный на дырочку укоротить пришлось: шея тоньше стала. Смешно.

Андрей поглядел на себя в зеркало… Что-то не так. Не сразу сообразил: голова. Оброс за три месяца. Это исправимо.

Ласковин взял телефон.

— Анжелика? Здравствуй, солнышко! Ласковин. Не трудно тебе подъехать, подстричь меня немножко? Нет, только подстричь! Этому твое «неподходящее время» не помешает, верно? Спасибо, солнышко! Бери такси и приезжай, жду. Ах, у тебя теперь машина? Поздравляю! Жду, солнышко!

Андрей положил трубку. Иногда, подумал, месячные как нельзя более кстати. Кто бы мог предположить?

Переодевшись по-домашнему, Андрей вернул смокинг в шкаф, посмотрел на часы: можно не торопиться. Позаниматься, что ли? Нет, настроение не то. Наташе позвонить? Набрал номер — никого. Вышла куда-то. Андрей ощутил разочарование. Надо чем-то заняться… Он взял с полки книжку, «Дураки вымирают» Пьюзо, открыл на середине и читал, пока не раздался звонок в дверь.

Анжелика смотрелась классно. И одежкой, и мордочкой. Не скажешь, что девушке уже за тридцатник. Впорхнула, защебетала, распылилась французским ароматом. Райская птичка. Когда-то они с Ласковиным неплохо повеселились. Даже в Болгарию вместе слетали, на золотой песочек.

Андрей принял плащ, длинный, из тонкой серой кожи.

— Не холодно? Ах да, ты же на машине!

Впрочем, Анжелика никогда не думала о функциональности одежды, только о том, как она в этой одежде смотрится.

— Руки замерзли, помоги сапожки снять!

— Ты же не в форме, — сказал Ласковин, поцеловав румяную щечку.

Присев, не без труда стащил с гостьи высоченные, с пятидюймовыми каблуками сапоги.