Игорь Срибный - Мужской закон

– Что, Кум еще не вернулся? – удивленно спросил он.

– Сами переживаем, – ответил Сары. – Уже час, как его нету.

– Твою мать! – выругался Седой. – Если он в броне, вызывать его бесполезно... Сары, Кефир, за мной! Остальным отдыхать и готовиться к эвакуации!

Разведчики дошли до кромки леса и на крутом повороте, резко уходящем вниз, и в густой пыли обнаружили следы БТРа. Около километра шли, соблюдая все меры предосторожности, то теряя, то вновь находя след на пыльных участках дороги в низинах.

На очередном повороте серпантина они, наконец, увидели машину. Вернее, увидели только ее корму, высоко задравшуюся в небо, так, что задние две пары колес зависли в воздухе...

Держа оружие на изготовку, разведчики подошли к БТРу.

С первого взгляда было ясно, что Кум не заметил в узкую щель «реснички» разлом, вызванный взрывом, и на ходу попал в него, провалив передок.

– Да-а... – протянул Кефир. – Коварная западня. Нижнюю кромку разлома с дороги совсем не видно, поскольку она ниже верхней. Кто бы мог подумать, что здесь такая трещина?

– Ты хочешь Куму оправдание найти? – спросил Седой, внимательно посмотрев на Кефира. – Так я и сам вижу, что трещину с дороги он не видел и видеть не мог. Ты лучше прыгни на броню, посмотри, что с ним, адвокат… Да осторожней! Мы же не знаем, на чем эта «железяка» держится.

Кефир легко взобрался на корму и исчез за броней корпуса. Скоро его голова показалась над обрезом кормы.

– Командир, он сильно головой ударился. Я ему дал понюхать нашатырь, очухался. Но сам он не вылезет. Да и я два метра его тулова вытащить не смогу.

– Сары поможет.

– Так в том-то и дело, что не поможет! «Железяка» на честном слове висит. Площадь опоры о нижнюю кромку обрыва всего-то с пятак величиной. Как он вообще в пропасть не ушел, не пойму...

– И что делать? – Седой устало присел на камень у дороги. – Может, через десантный люк?

– «Десант» открывается прямо в пропасть... Если я обвяжу Кума и толкну в десантный люк, вы его удержите?

– Привяжемся к дереву для подстраховки, – ответил Седой. – Давай!

Кефир исчез. Через некоторое время с гулким лязгом откинулась крышка люка, и Кефир крикнул:

– Бросаю веревку, держите!

Из пропасти вылетела веревка, к концу которой был привязан пушечный снаряд. Сары ловко поймал ее и обвязал за ствол бука, росшего у дороги.

– Готовы! – крикнул Седой.

– Толкаю! – отозвался Кефир.

Седой и Сары сорвались с места под тяжестью тела пулеметчика, и только каким-то чудом удержались у самой кормы БТРа.

Кум тяжело ударился о края пропасти и застонал. Седой перекинул веревку через плечо и начал постепенно отходить, тесня Сардельку. Голова Кума, вся залитая кровью, показалась над обрывом. Он попытался помочь себе руками, но руки не слушались его и резко сорвались с камня.

– Сары, давай! – выдохнул Седой.

Сары бросился к Куму и, ухватив его под руки, потащил наверх. Вдвоем они с трудом вытащили Кума на дорогу и упали рядом, тяжело дыша.

Ужасающий скрип металла о камень вздернул Седого на ноги. Он увидел, как медленно уходит в пропасть корма БТРа, и заорал: «Кефир!»

В тот же миг в дорожную пыль с лязгом упал пулемет Кума, вслед за которым упал, перекатившись, Кефир.

С душераздирающим визгом, обдирая сталью камень, пятнадцатитонная машина ушла в пропасть...

– Что ты там яйца чесал так долго? – Седой был зол.

– Пулемет вытаскивал, – ответил Кефир. – Его всякой рухлядью завалило в самом носу машины. Пока выгреб...

– Да хрен бы с ним, с пулеметом!

– Ну да! – Кефир широко улыбнулся, понимая, что Седой пережил сейчас. – БТР чужой, а пулемет-то наш! Вам бы за его утрату вкатили по тридцать третье число включительно.

– Ничего, пережил бы… – голос Седого стал мягче. – А вот, если бы ты... Ладно! Проехали... Воду давай!

И присел на корточки около Кума, выдернув из кармана разгрузки ИПП.

Обмыв рану Кума, Седой увидел рваное рассечение, подковой уходящее от лба до волосистой части головы. Рана была глубокой и постоянно кровоточила. Он выдернул из ножен НР-43 и обрил голову вокруг раны.

– Что, командир? – спросил Кефир, поливая рану теплой водой из фляжки. – Серьезное ранение?

– Шить надо по-любому. Иначе рана будет кровоточить. А он и так много крови потерял… Ты как, Андрюха?

Кум открыл глаза и затуманенным взором поглядел на Седого.

– Если честно, то плохо, – тихо сказал он. – Больно...

– Я сейчас буду шить рану, а промедол тебе колоть нельзя. Крышу сорвет.