Владимир Типатов - Мутанты. Время собирать камни.

…Ровно через два года диктор новостного канала Центрального телевидения России, бесстрастным голосом поведала миру: «Сегодня, тринадцатого сентября девяносто четвёртого года, в 19–05, у дома номер сорок шесть, по третьей Тверской-Ямской улице, взорвался «Мерседес 600», в котором находился Сергей Иванович Тимофеев, более известный, как «Сильвестр» — руководитель Орехово-Медведковской криминальной группировки».

— Виктор, мне не нравится твоё настроение. У тебя пропал блеск в глазах.

— А от чего им сверкать? Вся ваша идея — покончить с преступностью в Москве, это идея фикс. Утопия. Неужели руководство вашего секретного отдела ещё не поняла это? Я уже почти год двумя ложками хлебаю это дерьмо, а оно не уменьшается, а наоборот, каждый день увеличивается в геометрической прогрессии. В Америке убили Цезаря, здесь — Лютого, убили мою беременную жену, а сколько уже убито молодых парней и сколько ещё будет загублено жизней. Этот беспредел не остановить…

— Ну, это мы ещё посмотрим, — недовольным голосом возразил полковник. — Ты же знаешь — на войне, как на войне…

— Посмотрите, только без меня. Я выхожу из игры.

— Виктор, идёт война, и ты не имеешь права дезертировать с линии огня. Неужели ты думаешь, что тебе позволят выйти из игры и провалить важное государственное мероприятие, в которое вложено столько трудов? Мой тебе совет — подумай хорошенько, прежде чем принимать поспешное решение. От нас просто так не уходят.

— Товарищ полковник, вы мне угрожаете? — переходя на официальный тон, спросил Виктор.

— Нет, я тебя предупреждаю о возможных последствиях. Подумай хорошенько и не пори горячку. У нас работают профессионалы, и мне бы не хотелось, чтобы у тебя возникли проблемы. Может возникнуть такая ситуация, что ни только я, но даже генерал Уфимцев не сможет тебе помочь. Честь имею, — сказал полковник, и козырнув, направился к двери.

— Честь имею, — сказал Виктор, провожая взглядом удаляющуюся фигуру своего боевого командира и друга…

…Виктор в одиночестве сидел за столиком в ресторане, и пил водку. Рюмку за рюмкой. Почти не закусывая.

— Ужас! Я давно наблюдаю за вами. Вы уже допиваете графин водки. Так, ведь, и умереть можно! — раздался женский голос. — Я знаю, что русские мужчины много пьют, но чтобы так! Обычно в ресторан приходят веселиться, а ваше лицо печальное. У вас неприятности?

— Дёргай отсюда, шалава, — не поднимая глаз от стола, буркнул Виктор.

— Я не проститутка, — обиделась женщина.

— Тогда, чего тебе надо от меня? — посмотрев хмурым взглядом на стоявшую рядом с его столиком женщину, спросил Виктор.

— Ничего мне не надо. Просто…мне показалось, что вам плохо одному.

— Да, мне плохо. Девять дней назад убили мою жену.

— Примите мои соболезнования. Я знаю некоторые русские традиции — налейте и мне водку, я тоже буду поминать вашу жену, — сказала женщина.

Виктор молча налил себе, наполнил водкой ещё одну рюмку…

— Я руковожу еврейским агентством «Сохнут» на территории России, — первой нарушила затянувшуюся паузу женщина. — Через месяц заканчивается моя каденция, и я улетаю домой.

— Вы живёте в Израиле? — спросил Виктор, и посмотрел на женщину уже более внимательным и, явно заинтересованным взглядом.

— Да, я израильтянка.

— И чем занимается ваше агентство? Если это не секрет?

— Я, совместно с консульством государства Израиль, занимаюсь оформлением документов российским евреям для возвращения их на историческую родину.

— Репатриацией?

— У вас это называется — репатриация, а у нас — возвращение на родину.

— Меня зовут Виктор.

— Очень приятно. Ваше имя созвучно еврейскому имени — Авигдор. А меня зовут Далия. Вы не хотели бы уехать в Израиль?

— Я не еврей. Кто меня туда пустит?

— Если вы женитесь на еврейке, то проблем не будет.

— Нет у меня знакомых евреек, — усмехнулся Виктор. — А в Израиле я хотел бы побывать.

— Если хотите, я могла бы помочь вам.

— Каким образом?

— Все документы отъезжающих в Израиль, проходят через меня. Всё в моих руках…

— И, сколько мне это будет стоить?

— Ну, зачем вы так? Я не торгую документами.

— Простите, я не хотел вас обидеть.

— Я не обиделась. В Израиле все обращаются друг к другу на «ты». Может, мы перейдём на эту форму общения?

— Я не против.

— А ты не возражаешь, если я буду называть тебя Авигдором? — улыбнувшись, и положив свою ладонь на ладонь Виктора, спросила Далия. — С этим именем тебе легче будет адоптироваться в Израиле, а моим родственникам и друзьям — приятнее общаться с тобой.