Александр Шувалов - Переводчик

Многочисленные родственники при власти диссидента-расстригу (назовем его Лэ) снисходительно жалели и время от времени подкидывали крохи с барского стола. Сначала ему отстроили дом в столице, где по четвергам собирались вперемешку бизнесмены, деятели культуры и дорогие проститутки. Туда всегда можно было привести иностранцев, дабы они воочию убедились, что культурная и деловая жизнь в стране вовсю кипит, а заодно послушать, кто и что будет говорить, выпив и баб поглаживая...

Дальше – больше. В конце семидесятых Лэ стал хозяином шикарного загородного особняка в сотне километров от столицы, куда его политродственнички вовсю таскали иностранных (читай – американских) партнеров для встреч без галстуков, а порой – и без штанов, если на встречах присутствовали дамы легкого поведения. Естественно, особняк был просто нашпигован разной записывающей аппаратурой – ведя дела со штатниками, родственники дядюшки Лэ старались подстраховаться.

Не учли они только одного. Не такой уж и дурак был «хозяин» виллы, чтобы не понять, какие дела крутятся и какие деньжищи проходят, и все мимо него! А поняв, возненавидел всех своих родичей, чувствуя себя ограбленным и изнасилованным одновременно. В душе бывшего специалиста по творчеству Диккенса забушевали прямо-таки шекспировские страсти и... На этом его и подцепил Саня Котов, скрупулезно изучивший политическую флору и фауну региона.

Они «случайно» встретились на корпоративной вечеринке в торговом представительстве фирмы «Мерседес» в столице, куда дядюшка Лэ время от времени выезжал, чтобы отвлечься от загородной жизни. Разговор почему-то зашел о творчестве Диккенса, и молодого советского журналиста (а именно в этой роли выступал Котов) просто потрясла глубина знания предмета разговора его нового знакомого, и он не постеснялся ему об этом сказать. И попал в яблочко! За долгие годы дядюшке Лэ просто осточертело вежливо-снисходительное отношение со стороны родственников, сотрудников родственников и даже шлюх родственников. Ему хотелось, чтобы его слушали, развесив в восхищении уши. Ему хотелось... ему так хотелось уважения, черт побери! Новый собеседник, а потом и приятель прекрасно умел уважительно и восхищенно слушать. И Лэ понесло, и он разговорился! На голову мнимого корреспондента «Известий» высыпалось столько интересного и разного, что вскоре на встречи с Лэ липовая акула пера стала брать по нескольку портативных диктофонов, так как в память одного все сказанное перестало вмещаться, а менять пленку посреди доверительной беседы – неэтично.

Со временем общение со своим новым приятелем, добродушным здоровяком, тем не менее смотрящим на своего старшего просвещенного собеседника снизу вверх, стало для Лэ потребностью. К тому же к моменту завязывания их крепкой мужской дружбы доходы от торговли наркотой клана в очередной раз скакнули вверх, и это опять никоим образом не отразилось на благосостоянии лично Лэ. Чаша терпения азиатского диккенсоведа переполнилась настолько, что ему хотелось уже не доли, а мести.

Коварный Саня Котов грамотно попользовался святыми чувствами бедного родственника, намекнув, что может способствовать его сотрудничеству с динамично развивающейся националистической оппозицией (одна из последних побед политической разведки сыплющегося СССР).

Короче, на вербовку Лэ пошел охотно. Результаты анализа первых полученных от Лэ документов вызвали в центре определенный ажиотаж и вполне законное желание разжиться на этом деле чинами и наградами. Времена настали такие, что думать стали не о том, как дело сделать, а о том, как бы на всем этом попаразитировать.

К тому же, как назло, управлением в ГРУ, к которому относился в то время Саня, командовал выдающийся советский разведчик генерал-лейтенант Рещук, достигший этого поста исключительно благодаря выдающимся талантам царедворца и жополиза.

Еще раз повторюсь, времена настали очень интересные, задули свежие ветры перемен, причем выдували они с командных высот исключительно толковых профессионалов и возносили к сияющим вершинам приятных для вышестоящих товарищей краснобаев и подхалимов...

Именно в это время сотрудники советских спецслужб, аки последние шлюхи, стали без разбора вступать в донельзя тесные отношения со своими иностранными коллегами, оптом и в розницу продавая всех и все. Чуть позже, при Борисе Непротрезвевшем, это достигнет масштабов катастрофических, и немногие оставшиеся честные офицеры спецслужб станут чувствовать себя одиноко и неуютно, как затесавшийся на сходняк черносотенцев раввин. Впрочем, вернемся к теме повествования.