Сергей Москвин - Активная мишень

– Кто же это, если не террористы?! – в запале воскликнул он. – И «КамАЗ» тот самый, и инспектору ДПС не подчинились! Они, больше некому! В любом случае через двадцать-тридцать минут мы будем на месте и все узнаем. Ты как, с нами?

Я отрицательно покачал головой.

Мокрушин сделал изумленные глаза, однако ничего не сказал, лишь громко крикнул своим собравшимся на автостоянке бойцам:

– К машине! Выезжаем!

Все четверо одновременно бросились к нашей «Тойоте» и уже через несколько секунд сидели на своих местах. Микроавтобус стремительно выкатил со стоянки, легко, не то что я на своей «Ниве», вписался в автомобильный поток и обтекаемой каплей понесся вперед. А я, мучимый сомнениями, правильно ли я поступил, остался на месте.

Если сотрудники ГАИ сумеют, как они планируют, остановить «КамАЗ» на стационарном посту и задержать его водителя и пассажиров, я ни Мок-рушину, ни тем более гаишникам не понадоблюсь. Если же тем, кто находится в «КамАЗе», по каким-то причинам удастся уйти, то моя помощь в их дальнейшем розыске и задержании была бы весьма полезной. Но! Что бы ни произошло на юхнов-ской трассе, те, кто сейчас подъезжают к городу на «КамАЗе», находясь за восемьдесят пять километров от атомной станции, не смогут причинить вреда Обнинской АЭС. А самым важным, на мой взгляд, в данный момент было обезопасить атомную станцию от обстрела террористами.

Из того, что сообщил нам Углов о боевых возможностях артиллерийского комплекса «Смельчак», я понял, что точность выстрела зависит от расстояния до намеченной цели и, понятное дело, от точности наведения самого орудия. Атомность наведения, особенно при стрельбе непрямой наводкой как известно, определяется обзором местности и возможностью привязки к топографическим ориентирам. С учетом всех этих обстоятельств, самыми удобными для обстрела атомной станции, безусловно, являлись естественные возвышенности вблизи Обнинской АЭС.

Когда мы со Сверчком и Вороном искали корректировщика, я тоже велел им, в первую очередь, обращать внимание на естественные возвышенности местности. Там действительно оказалось два открытых холма к западу и юго-западу от АЭС. Первый обнаружил я, второй – Сверчок… Как он сейчас? Завершилась ли операция и каково его общее состояние? Я ничего этого не знал, и выяснить было не у кого. Но сейчас жизнь Сверчка находилась в его собственных руках и в руках врачей. А от нас и меня в том числе зависела жизнь людей, живущих вокруг АЭС. Поэтому я вновь заставил себя сосредоточиться на решении именно этой, первостепенной в данный момент, задачи. Итак, я собственными глазами видел два холма, представляющие собой отличные огневые позиции для обстрела АЭС! Интересно, велись ли там поиски миномета террористов? А чего я, собственно, гадаю?

Я вернулся к своей машине – вот я уже и считаю «Ниву» своей, – и, достав из салона рацию, связался с Угловым.

– Два отдельных холма: один в четырех километрах к западу от АЭС, второй в семи километрах юго-западнее? – уточнил Углов, выслушав меня. И я тут же представил, как он, склонившись над расстеленной на приставном столе картой, делает на ней пометки своими гелиевыми ручками. – Их уже осматривали, —спустя несколько секунд выдал он свой категоричный ответ.

– Когда? – невольно вырвалось у меня.

– В самом начале поиска. Группы майора Андреева и капитана Кравченко.

Я прикусил язык. Что я еще мог сказать? А генерал, очевидно, занятый каким-то делом, от которого я его оторвал, быстро спросил:

– У тебя все?

– Все, – растерянно пробормотал я.

– Тогда до связи, —сказал Углов и сразу отключился, даже не поинтересовавшись, где я в данный момент нахожусь.

Вот так, оба холма уже осмотрены оперативными группами Андреева и Кравченко. Майор Андреев и его бойцы были мне хорошо известны – отличные розыскники: толковые и наблюдательные. Да и с капитаном Кравченко я тоже давно знаком. Правда, наши личные отношения не сложились, но это, как говорится, к делу не относится. Никаких оснований сомневаться в тщательности проведенного ими осмотра у меня не было. И все-таки…

Это «и все-таки», пока операция не завершена, присутствует в тебе всегда. Оно порождает надежду или, наоборот, вот как сейчас, заставляет сомневаться и беспокоиться без всяких видимых на то причин. Правда, сейчас для беспокойства имелись и вполне реальные причины. Мне не давали покоя два факта. Первый – для чего террористам нужен «КамАЗ»? Не для того ли, чтобы перевезти свой миномет на новую, более удобную для стрельбы позицию? И второй – сами холмы. Ведь я видел их! И террористы тоже могли видеть, даже наверняка видели, когда сгружали с «КамАЗа» и устанавливали на лугу свой первый – или это был второй? – миномет.