Петр Катериничев - Охота на медведя

Человек за столом откладывает резюме и внимательно рассматривает фото.

— Вы уверены в своем выборе?

— Да. Этот человек азартен и амбициозен.

— Но умен?

— Да. И потому двинет наш проект очень естественно, даже не подозревая об этом.

— И все-таки я хотел бы услышать подробности.

— Он игрок. А игроки не чувствуют реальные финансовые потоки.

— Это главное, что повлияло на ваш выбор?

— Все по совокупности. Недавно он... потерял родителей. И это сделало его незащищенным и уязвимым. И наконец, сами родители. Его отец некогда занимал посты.

— Где?

— В Министерстве финансов, Государственном банке СССР и Внешторгбанке.

Курировал значимые зарубежные проекты.

— Да? И что это нам дает?

— Нереализованный сыновний долг и жажда общественного служения.

— Нынешние молодые люди алчны. А то, о чем вы говорите, — полный анахронизм.

— Тем не менее это так. Над его психологическим портретом работали блестящие умы.

— Я опасаюсь гениев. Они всегда непредсказуемы.

— Отнюдь. Нужно лишь создать каждому соответствующие условия. И эти моцарты будут сочинять ту музыку, какую хотим мы.

Губы человека за столом искривила усмешка. Но было не понять, чего в ней больше — брезгливости или превосходства.

Зал фешенебельного частного ресторана в охотничьем клубе был в этот час совершенно пуст. У окна за столиком расположились двое. Первый, Борис Михайлович Чернов, старший партнер процветающей брокерской конторы «Икар консалтинг». По одежде и манерам его можно было бы принять за аристократа, если бы не неистребимый налет цинизма и несколько вычурной роскоши во всем. Впрочем, это сглаживалось миной добродушия и вальяжности; мужчина был респектабелен и ухожен, взгляд темных глаз под жесткими кустиками бровей внимателен, доброжелателен и малую толику ленив. Чернов с видимым удовольствием пережевывал кушанье, запивал бордо из прозрачного бокала, промакивал толстые сальные губы салфеткой. Откинулся на стуле, взял с тарелочки принесенную официантом сигару, пока тот молчаливо забирал тарелки: у Чернова — почти пустую, у его спутника — совершенно нетронутую и оставил две толстостенные чашки дымящегося кофе. Тишина нарушалась только звяканьем приборов, словно в кабинете стоматолога. Наконец Чернов произнес:

— Сто миллионов долларов — хорошая сумма. — В голосе его, как и во взгляде, никаких эмоций: он просто констатировал факт. Добавил:

— Очень хорошая. — Губы его скривила саркастическая усмешка, притом глаза остались совершенно холодными.

Собеседник Чернова — маленький, седой — придвинулся к столу:

— Хватит подбирать крошки, Борис. Такой случай предоставляется не каждому.

И не во всякой жизни. Это большой кусок.

— Такие куски порой в глотке застревают. Их в одиночку не едят.

— Борис, этот шанс упускать неразумно.

— Откуда дровишки, Савин?

— Товарищ Мазаев, помнишь его?

— Смутно.

— Хапнул он десять лет назад вполне весомо, увел в офшор, сам свалил, теперь хочет вернуться на российский рынок.

— Жаба заела?

— Ну. Там — проценты, здесь — реальные навары. Барыши. Мой Никитка деньги взялся обернуть по-чистому, только... Ты же понимаешь, Никита Николаевич Борзов и сами прокрутить такую сумму желают.

— Он решил через биржу?

— Это не он решил, это я ему подсказал. — Визави засмеялся кашляющим шакальим смехом. — Нужно же и мне свою копеечку заработать.

— Ты хочешь один процент?

— Я не алчен. Лимончик свежей зеленью... Умному достаточно. Только сразу по поступлении денег на ваши счета. А тебе, Борис, — все козыри на руки. С соточкой можно играть по-крупному. Продавишь слегка рынок, сыграешь в два конца...

— Это очень рискованная игра.

— Но и прибыль будет сумасшедшая!

— Я не люблю безумств. Да и Никита Николаевич Борзов весьма расчетливый человек, — ответил Чернов, чуть помедлив.

— И — азартный. Сейчас люди за семь процентов от такой суммы упираются, как сутулые кони! Если ты предложишь ему восемнадцать, он поведется. А сам сделаешь сорок.

— Это нереально.

— Отчего? Кинешь сначала стадо «быков», потом — выводок «медведей».

Кстати, у тебя же есть компаньон...

— Партнер. Медведь.

— По моим сведениям, это человек, способный на поступки. Не всегда просчитанные, но всегда эмоциональные. Никита Борзов такой же. — Савин снова меленько, неискренне рассмеялся.

— Они оба, что твой Медведь, что мой Никита, — бурые. На нерве. Пусть найдут друг друга. И поговорят. Борзов поведется. Ручаюсь.