Петр Катериничев - Охота на медведя

— Ты хочешь, чтобы я платила за все?! И это при том, что я... что ты... ты просто жлоб.

— Может быть.

— Так оно и есть! Знаешь, что в тебе самое непереносимое, Гринев? Ты мог бы сидеть на мешке с ассигнациями и не потратить на себя ни цента. Знаешь, почему? Тебя это совершенно не интересует! Тебя не интересуют деньги, тебя не интересуют удовольствия, тебя ничего не интересует, кроме финансов! А что такое финансы? Ничто, фикция!

— Слушай, Лина, твой мальчик трет задницей очень даже не фиктивное сиденье и курит вполне респектабельные сигареты.

— А что он должен курить? «Беломор»? — искренне удивилась Эвелина.

— Да хоть кедровые шишки! Почему?! Почему я должен сидеть и слушать всю эту ахинею, Лина?! Ты хочешь жить, как ты хочешь?! Так живи! Флаг в руки, барабан на шею, пилотку на голову!

— Легко сказать — как хочешь! Ты решил от меня избавиться и засунул в ту жалкую конторку пахать за жалкие гроши!

— Сидеть куклой перед компьютером — ты называешь «пахать»? А штуку зелени в месяц за это сидение — грошами?

— Я все-таки закончила колледж культуры и могла бы...

— Блистать на сцене. Я помню: ты знаешь ноты.

— Ты злой, бессердечный эгоист. — Эвелина краешком платочка, осторожно, чтобы не задеть макияж, промокнула сухие глазки. — Ты хоть понимаешь, почему я тогда ушла? Твой распрекрасный Валерий Игоревич приставал ко мне самым недвусмысленным образом! Ты нарочно меня туда устроил, подстелил под приятеля!

Только я не из таких!

— Лина... — Олег поморщился так, будто съел лимон — Ты уж на Валерика не наговаривай! Господин Стеклов — убежденный и законченный гей. И твоя ультракороткая юбка пугала его больше, чем Колчака бронепоезд «Вся власть Советам».

— Вот именно! Думаешь, приятно было работать среди гомиков?

— Что тебе нужно? — выдохнул Олег, чувствуя, как голову заполняет тяжелая волна.

— Общения. Только общения. Но ты никогда не понимал женщин. А незаурядные женщины — вообще не для тебя. Тебе милее потаскухи.

— Что тебе от меня нужно сейчас? — раздельно, по складам, выделяя каждое слово, повторил Олег.

— Ты знаешь, я снова временно не работаю, но вынуждена париться в Москве, как какая-то лимитчица.

— Зачем же париться? Съезди к родителям, под Пензу... Дорога туда, обратно, и там... — Олег поднял глаза к потолку:

— На все про все — семь тысяч.

— Долларов! — быстро подсказала Эвелина.

— Рубле-е-ей, — развел руками Олег.

— Ты... ты... ты еще издеваешься?! — На этот раз слезы на ее глазах были непритворными. — У меня... у меня даже денег на бензин нет!

— Понимаю. Нищета.

— Скотина!

— Эвелина, ты зарвалась. Встречаться с Золотницким и не иметь денег на бензин?

— Золотницкий — свинья и скряга. Я его бросила, работу летом в Москве — не найти.

— Еще ее не найти зимой, весной и особенно осенью. У тебя от головы что-нибудь есть?

— Ты все пьешь эти таблетки? Когда-нибудь ты. загонишь ими себя в могилу.

— Эвелина открыла сумочку. — Вот. Хороший американский аспирин. Прими сразу две, и тебе станет легче.

— Угу, — кивнул Олег, забросил таблетки в рот и проглотил.

Эвелина вздохнула:

— Порой ты похож на животное. Но я тебя все равно жалею.

— Да? — Олег вынул из внутреннего кармана портмоне, вытряхнул из него долларов четыреста на колени Эвелине, выдохнул:

— Все, что есть.

— Вот только подачек мне не нужно. — Эвелина быстро собрала деньги и спрятала в сумочку. — Уж сколько ты там со своим Черновым загребаешь на доверчивых лохах — я догадываюсь. Но, заметь, никогда не требовала от тебя ничего лишнего.

— Я помню.

— А знаешь что? Говорят, если мужчина к твоим годам не обрел твердое положение, то он неудачник.

— Так говорят?

— Это общеизвестно. Что тебе остается? Только сожалеть о прошлом. Ты сожалеешь?

— Да, — сокрушенно и искренне кивнул Олег. — Сожалею.

Лицо Эвелины расцвело счастливой улыбкой.

— Такую, как я, тебе не найти. Ты хоть понимаешь это?

— Таких больше нет.

— Ты искренен? — подозрительно глянула Эвелина, сморщив лобик.

— Абсолютно.

— Ну ладно. Пока. — Она приложилась напомаженными губками к его щеке, оглядела себя в зеркальце, вышла довольная и буквально поплыла к машине, перемещаясь в пространстве неземным видением, облаком, миражом. Олег какое-то время очумело смотрел ей вслед, потом закрыл лицо руками, плечи его затряслись.

Эвелина обернулась, наклонилась к курчавому молодому человеку за рулем «пассата»:

— Бывший муж. Никак не может меня забыть. Ты видишь? Он рыдает!