Петр Катериничев - Огонь на поражение

Мужчина поднял ладони, прикрыл ими лицо. Опустил, посмотрел на девушку, попытался улыбнуться:

— Как вас зовут?

— Кристина.

— Поверьте, Кристина… Я не трус. Я совсем не трус. Просто, знаете ли, предчувствие…

— Может быть, вы слишком много работаете?.И вам уже не стоит так много летать?..

— Может быть.

— Принести вам еще виски, сэр?

— Прошу вас, Кристина, называйте меня Майкл.

— Хорошо, Майкл. Принести вам виски, Майкл?

— Да, пожалуйста. Извините меня, Кристина… Мужчина быстрым незаметным движением расстегнул браслет, вложил ей в руку часы. Притянул к себе, шепнул на ухо:

— Это — вам. На память.

— О нет! — произнесла одними губами девушка. Даже быстрого взгляда ей хватило, чтобы понять — это «Ро-лекс». Настоящий «Ролекс». Платина, каждый знак-час циферблата отмечен бриллиантиком…

— Я прошу вас, Кристина…

— Нет.

Похоже, в самолетах у этих дребнутых миллионеров крыша течет по полной программе…

— Тогда… Тогда пусть они побудут у вас… хоть какое-то время… До конца полета… Вы можете сделать мне это одолжение?..

— Да, но почему?..

— Они показывают не мое время… — Взгляд мужчины снова застыл, как неживой. — На земле мое, а в воздухе не мое… Вы понимаете?.. — Мужчина смотрит девушке прямо в глаза, требовательно и строго.

— Понимаю. — Девушка опустила ресницы. — Вам принести виски, сэр?

— Майкл…

— Извините, Майкл.

— Да, пожалуйста.

— Тройное шотландское, без льда?

— Тройное шотландское, без льда. — Мужчина сжал кулачок девушки, в котором скрылись часы с браслетом, и заговорщицки подмигнул.

Девушка быстро приготовила напиток, отнесла. Мужчина сухо поблагодарил кивком.

— Ну что неврастеник? — спросила подруга. Кристина молча плеснула себе виски, выпила глотком, не разбавляя.

— Хуже. Он — сумасшедший. Или стал им на время полета.

— То-то я гляжу, вы там ворковали, как голубки.

— Анжелка, прекрати. Лучше посмотри на это… — Девушка разжала кулачок, на полированной поверхности стола засверкали часы.

— Ну и ну… «Ролекс»… Можно посмотреть? — Анжела бережно взяла часы, приложила к руке. Вздохнула.

— Десять тысяч баксов. Одной монетой. — Взглянула с любопытством на подругу:

— Ты что, предложила ему минет на год вперед? Или — пожизненно?

— Дура ты. Это он на сохран оставил.

— Он что, псих?

— А я тебе разве не сказала? Он, видите ли, уверен, что самолет наш рухнет, потому как этот будильник в воздухе! показывает не его время, а только на земле — его. Усекла?

— Угу.

— Вот и я тоже.

— Слушай, а может, это бомба?

— В голове у него бомба, причем часовая. Ты лучше! скажи, что мне с этим делать? Может, командиру сообщим?

— Сообщи. Хочешь, я сразу скажу, что придет в его седую многомудрую?

— Сама знаю. Но ты представь, что будет, если у этого психа, он сказал, его зовут Майкл, крыша въедет на место, но не с той стороны? Возьмет и заявит, что я сняла с него этот браслет? Попросту — украла!

— Держи. — Анжела взяла пластиковый пакет, бросила туда часы с браслетом.

Придвинула бумагу, ручку:

— Пиши: «Мне, Кристине Ковальской, в такое-то, такое-то время переданы господином таким-то часы „Ролекс“ браслетом…»

Кристина лихорадочно застрочила по бумаге. Подняла голову.

— Слушай, а почему я их взяла?

— Это ты меня спрашиваешь?

— Да нет, что писать?

— Ну, клиент находился в состоянии… э-э… душевного смятения, и с ним трудно было спорить…

— Псих, короче.

— Во-во, псих. Только это не пиши… Ну и — время, подпись… Если хочешь, я тоже подпишу…

Девушка старательно выводит буквы. Поднимает, на миг голову.

— А ты знаешь, он ничего… Симпатичный. И, по-моему, добрый.

— Еще бы не добрый. Десять кусков на руке носить! Пиши!

Молодой человек, который спал в том же салоне первого класса с самого отлета из Нью-Йорка, открыл глаза. Встал, пошел в хвост, в туалет.

Пожилой джентльмен по-прежнему сидел в том же кресле у прохода, подальше от иллюминатора, опустив голову на руку. Возможно, виски помогло.

Возвращаясь обратно мимо пожилого джентльмена, молодой человек ступил неловко, чуть покачнулся, рука его опустилась пожилому на шею. Коснулась едва-едва. Спина Майкла на мгновение напряглась и тут же обмякла. Голова бессильно упала на грудь.

— Извините, сэр. Я так неловок…

Молодой человек занял свое место, укутал ноги пледом и пять минут спустя снова спал. Того, как его правая рука опустилась под пледом и утопила тонкую микроскопическую иголочку в мягкий ворс ковра, заметить никто не мог.