Петр Катериничев - Тропа барса

Потом… Словно ступор какой наступил: почувствовала, что задыхаюсь, упала на землю, и меня вывернуло… Таких судорог у меня в жизни никогда не быдо! Лежала где-то на траве и корчилась, как червяк! Наверное, еще и рыдала, не помню…

Одно знаю точно: не орала. Горло словно обручем схватило, и никак этот обруч не сглотнуть… Наверное, сколько-то лежала в полном оцепенении… Потом… Потом оклемалась, выбралась на дорогу… Уже ночь была… Или вечер совсем поздний…

Шла по улице, какие-то машины притормаживали, приглашали, а я такая, видно, отмороженная была, что они снова по газам — и уезжали: кому дура ненормальная нужна? Ты знаешь, я брела и все повторяла какую-то дурацкую детскую считалочку:

"Ехала машина темным лесом за каким-то интересом… Инте-инте-интерес, выходи на букву "С". Странно… У меня такое чувство, что это со мной уже было… В других обстоятельствах, в другое время, когда-то, но было… Или… Или я действительно ненормальная и схожу потихоньку с ума?..

Так я и добрела до Сашки, пешком. Побыла у него. А потом… Потом машина приехала. Наверное, ихняя. Часа в три ночи. Потом… Потом он меня выгнал.

Настька, а ведь я ему даже не говорила, что на самом деле произошло, сказала только, пьяные какие-то на машине привязались, а я им стекло выбила. В джипе. И все равно он меня выдал. Предал. Хуже всего, когда тебя предают…

Алена замолчала, перевела дыхание, закурила, спалив в одну затяжку полсигареты.

— Потом, когда домой пришла, напилась, как баобаб в тропический ливень. Залезла в ванну и там заснула. Как на кровать перебралась, не помню — автопилот. Потом снова прикладывалась, ночью.

Девушка опять замолчала.

— Может, тебе выпить налить? — тихо спросила Настя.

— Нет. Хватит; То просто я сдурела малость. От переживаний. Напьюсь — тут меня тепленькую и возьмут. Хватит. Я хочу жить, я это точно знаю. Это сначала плохо совсем было, из-за Сашки. Насть…

— Да?

— Ведь будет же у меня в жизни еще что-то хорошее? Ради чего стоит жить, правда?

— Обязательно. Иначе и быть не может.

— Вот и я верю.

Девушка помолчала, задумчиво поводила по полировке стола пальцем.

— А знаешь, что я себе думаю, Насть? Все было там жутко и страшно, но… Больше всего меня напугало… его лицо. Этого Сиплого. Словно… Словно я видела его уже, в каком-то давнем ночном кошмаре… Или в жизни?.. В той жизни? И еще — мне кажется, я знаю его имя: Карачун.

— Кто-кто?

— Что-то непонятное у меня в башке вертится… «Ехала машина темным лесом за каким-то интересом…» Карачун — это злой колдун, который хотел погубить девочку и плюшевого мишку Потапа… Насть, если бы знать, что же все-таки случилось в той жизни! Я ведь в интернат попала, как глухонемая была: ничего не говорила, ничего не слышала… Потом только на имя стала отзываться. Живут же люди: и имя есть, и фамилия, и дом… И вместо того, чтобы быть счастливыми… Ладно, это все лирика.

Длинный звонок разорвал установившуюся на миг тишину.

— Я же выключила телефон, — вскинулась Настя.

— Это не телефон, — разом посеревшими губами произнесла Аля. — Это дверной.

Спокойно встала, вынула пистолет из-под подушки, быстро оглядела, щелкнула предохранителем, взвела курок, произнесла тихо и абсолютно спокойно:

— Можно открывать.

— Можно открывать, — повторила Аля тем же лишенным всякого выражения голосом. И добавила:

— Но нужно ли?

— Алька, может быть… — Настя смотрела на подругу как-то по-новому: та подобралась и изменилась разом, словно превратившись из девочки, жалующейся старшей сестренке на детские обиды, во взрослую девушку, которую несчетно раз обижали на ее коротком веку и которая умеет давать сдачи.

— Не может. — Девушка свела губы резко и жестко. — Все просто: я застрелю любого, кто посмеет… Настя, это не люди. У них другие правила. Но пусть не думают, что я не смогу по ним сыграть. — Она подошла к двери, спросила резко:

— Кто?, — Аля была уверена: стрелять через дверь не будут. И еще металась мысль: почему они звонят? Конечно, эту дверь одним ударом не собьешь, дом сталинский, дверь и замки — тех же времен, а лишнего шума им не нужно, и все же…

— Елена Игоревна Глебова здесь живет? — спросили за дверью.

— Что надо?

— Пожалуйста, включите телефон. С вами хотят поговорить.

— И все?

— Все, — ответили из-за двери. Потом она услышала шаги человека, спускающегося по лестнице.

— И все, — повторила Аля обессиленно. Вернулась в комнату. Вставила штекер в розетку.