Петр Катериничев - Тропа барса

Тот только усмехнулся, внимательно глянул на Мазина в зеркальце заднего вида, на мгновение встретив его взгляд.

Мазину стало страшно. По-настоящему страшно. Может быть, впервые за много лет.

Ему вдруг показалось, что он в окружении безумцев…

Ну да… Этот мир давно сошел с ума. Поэтому здесь и господствуют безумцы. Эта мысль пронеслась мельком. Мазину было не до философических обобщений. Он напряженно думал. О том, как в этом мире выжить.

19 августа 1991 года, 11 часов 12 минут

Динамики старенького телевизора изливали могучие аккорды адажио «Лебединого озера». Казалось, кончалась эпоха, и, хотя вокруг все еще царствовал сон, сновидения становились все реальнее, рельефнее, то приобретая черты неотвратимого кошмара, то словно отсчитывая чеканную, тяжелую поступь черных маршевых колонн… Петр Ильич Чайковский предчувствовал грядущий век — век насилия, железа, крови… И сейчас мелодия слышалась заключительным, завершающим гимном ему же, этому веку, но уже уходящему… Крови еще будет немало, излетные пули тоже убивают. Наповал.

— Что будем делать? — прошептала Наташа Егорову на ухо.

— Выживать.

Егоров чиркнул спичкой, закурил… Был бы он один…

Стоп! Сослагательное наклонение в бою, в драке, как и в истории, — признак поражения. Уже свершившегося или грядущего! Вперед! Только вперед и вверх!

Он встал, подошел к рюкзаку, стоявшему отдельно в дальнем углу комнаты и заваленному всяким хламом. Покопался, аккуратно извлек что-то тяжелое, завернутое в мягкую ткань. Запер дверь в комнату, осторожно, стараясь не звякнуть, разложил оружие на постели: автомат «бизон», два длинных пистолета.

Прошептал жене на ухо:

— Сможешь стрелять из этого?

— Чтобы спасти Альку, я выстрелю даже из палки. В кого угодно. Ты думаешь, дом блокирован? Не выйти?

— Уверен.

— И что нам теперь делать?.. Ждать у моря погоды? Нет тут никакого моря.

— Зато погода отменная. Вполне тянет на прогулку на машине.

— А вдруг, как только мы выйдем, они начнут стрелять? Сразу?

— Это вряд ли. Но ты права, подстраховаться стоит.

— Как?

— Я выйду во двор, помаячу. Заодно — проверю машину: у этих ребят хватит ума подвесить нам «пластик» под днище. Хотя и это вряд ли…

— Почему?

— Им не нужен шум. Мы должны пропасть быстро и бесследно, словно нас и не было.

А взрыв машины мало похож на несчастный случай.

— Егоров, ты же сказал, что подстраховался… Чего же не работает эта твоя страховка?

— Честно? Не знаю!

— Ладно, дальше что?

— Я проверю машину, а ты — смотри…

— Снайперов?

— Да.

— Ты ерунду придумал.

— Почему это?

— Тебя убьют первой же пулей.

— Наташа…

— Так и будет. Потом — нас. Безо всякого особого шума. — Она подумала секунду. — Я пойду.

— Ната…

— Не перебивай. Скажи просто: ты им зачем-нибудь нужен? В чем твоя страховка?

— Теперь уже не знаю, — вздохнул Володя.

— А я знаю. В любом случае, эти люди до сих пор нас не прикончили, потому что боятся. И боятся они не меня, тебя. Поэтому я полезу под машину, да и женщина, хлопочущая во дворе по хозяйству, никого не удивит. Ты будешь страховать.

— Наташа…

— И не спорь. Это разумно, понимаешь? Ра-зум-но. Наташа подошла, отомкнула дверь. В ту же секунду на пороге выросла Алька:

— Ну и сколько вас ждать можно? Я же сказала: одна есть не буду!

— Идем.

Завтрак проходил вяло. Ни Егорову, ни Наташе кусок в горло не лез. Только Алька уплетала за обе щеки…

— Папа, а мы сначала на рыбалку или на охоту сегодня поедем?

— Что?

— Охотиться мы будем?

Егоров стиснул зубы так, что… Ответил коротко:

— Будем.

19 августа 1991 года, 11 часов 17 минут

— Ну что, проволынили? — Крас зло косился на командира «эксов». — Деревня проснулась… Начать сейчас стрельбу — неизбежное расследование.

— Да при такой несвязухе. в стране… — начал было Каин.

— Прекрати! Несвязуха — это сегодня. Еще пару дней. А потом… Система работает по обкатке любой нестандартной ситуации! Так что…

— Вечера будем ждать?

— Думать!

— Думай не думай… По мне, зайти в дом и порешить всех разом. А вечером — подпалить хату к едреной матери.

— «Зайти в дом…» — передразнил Крас. — Барс тебя хлебом-солью встретит? Каин пожал плечами:

— Управимся.

Крас заметил, что после разговора с Мазиным Каин как-то сник. Он ошибался.

Просто боевика начинал потряхивать кумар. Уколоться хотелось нестерпимо; разговор с Красом его раздражал уже сверх всякой меры.