Клайв Касслер - Поднять Титаник!

— Дело в том, что элемент, необходимый для получения оптимального в каждом конкретном случае уровня звуковой волны, — это бизаний. А вот тут у нас большие проблемы. И проистекают они из того, что единственное месторождение бизания было разработано еще в самом начале века, а единственную в мире крупную порцию бизаниевой руды везли в Соединенные Штаты на «Титанике».

— Вот оно что… — Кемпер понимающе кивнул. — Значит, поднятие «Титаника» это для вас как бы заключительная стадия работы над вашим научным проектом, так получается?

— Только у бизания строение атома, которое нам нужно для «Сицилианского проекта». Мы заложили в компьютер основные характеристики бизания, и машина выдала ответ, что наши шансы на успех — тридцать тысяч к одному.

— А зачем поднимать весь корабль? — поинтересовался Кемпер. — Почему бы не сделать проем в корпусе и не проникнуть таким образом в багажное отделение и не вытащить ваш бизаний?

— Проблема лишь в том, что без взрывчатки при работах такой сложности не обойтись. А если будем взрывать, то существует серьезная опасность разрушения бизания — и тогда уже навсегда. Мы обсуждали вопрос с Президентом и пришли к общему выводу, что лучше затратить несколько больше средств на подъем «Титаника», чем рисковать потерей бизания.

Кемпер вытащил задуваемый в сторону лодки крючок и по новой закинул удочку.

— Да, Сигрем, должен признаться, что таких, как вы, фантазеров, с таким размахом я еще не встречал. Скажите, а почему вы так уверены, что состояние корпуса «Титаника» выдержит поднятие корабля на поверхность. После того, как он пролежал семьдесят пять лег в воде, металл вполне мог превратиться в груду ржавой трухи.

— У наших специалистов есть своя теория, — сказал Сэндекер. Он отложил опостылевшую удочку в сторону, вытащил и открыл коробку для снастей и вытащил конверт. — Посмотри, что тут, — с этими словами он протянул несколько фотографий размером с открытку.

— Выглядит как самый обыкновенный металлический лом под водой… — сказал Кемпер, посмотрев на первую фотографию.

— Так и есть, — откликнулся Сэндекер. — Камеры наших подлодок много раз фиксировали металлические фрагменты и целые механизмы, находящиеся под водой. Чего только не бывает! То с борта корабля что-нибудь уронят, то еще что случится… Вот, например… — Сэндекер указал на фотографию, которую в этот момент рассматривал Кемпер. — Это камбузная плита, ее обнаружили подводники в районе Бермудских островов… Вот это — блок автомобильного двигателя, сфотографированный на глубине шесть тысяч четыреста футов… Дальше всякий хлам, его не удалось датировать… А вот на этом снимке запечатлен самолет времен второй мировой войны «Грумман-Ф4Ф», его обнаружили неподалеку от побережья Исландии на глубине десять тысяч футов. Удалось выяснить, что некий лейтенант Штраусс 17 марта 1946 года покинул свой самолет, когда в баках кончилось горючее. Самолет совершенно целый, опустился на дно и лежит.

Кемпер отставил фотографию подальше, как это делают дальнозоркие люди, чтобы лучше видеть предмет:

— Боже ты мой, а это что еще такое?!

— Этот снимок был сделан подводной камерой во время экспедиции «Сапфо-1», когда проводилось изучение течения Лорелея. Внешне этот предмет напоминает самую обыкновенную кухонную трубу. На самом же деле это рожок, вроде музыкального горна.

Взяв у Кемпера фотографии, Сэндекер умело перетасовал их и вытащил из пачки нужную, протянул ее собеседнику.

— Тот же самый горн после восстановления, этим Вогель занимался…

— Это корнет, — поправил его Кемпер. — Так вы говорите, он был обнаружен «Сапфо-1»?

— Да, на глубине двенадцать тысяч футов. Он пролежал там с 1912 года.

Кемпер сдержанно приподнял бровь, выказывая удивление.

— И вы хотите сказать, что этот корнет с «Титаника»?

— Могу показать документальное тому подтверждение, если нужно.

Со вздохом Кемпер возвратил фотографию Сэндекеру. Вид у Кемпера был усталый; опущенные плечи и морщины на лице делали его похожим на человека, которому пришлось слишком долго нести тяжелый груз на своих плечах. Он выудил из-под скамейки упаковку пива, достал одну банку и открыл ее.

— И что все это должно означать в контексте нашего с вами разговора?

Сэндекер деланно улыбнулся.

— Вот, скажем, самолет на этом снимке. Мы обнаружили его еще два года назад, и не заметили некоторых особенностей. Конечно, время от времени заходила речь о том, что он находится в очень приличном состоянии, однако никто из моих океанографов не видел в подобных оценках смысла. И лишь только после того, как «Сапфо-1» поднял со дна корнет, и Вогель реставрировал инструмент, несформулированная ранее идея сделалась вдруг очевидной.