Клайв Касслер - Поднять Титаник!

— Мы все подумали, что речь идет о трюме корабля, — таким голосом, словно только что очнулся, произнес Доннер. — А ведь тут трюм следует понимать иносказательно: могила. Могила Вернона Холла. Именно это и хотел сказать Брюстер.

— Невероятно… — прошептал Сэндекер. — Неужели вот сейчас откроют могилу, и мы найдем бизаний?!

— Узнаем буквально через пару минут, — сказал на это Питт. Сначала свалили надгробье, а затем начали рыть землю лопатами.

— Но какой был смысл зарывать бизаний именно здесь? — спросил Сэндекер. — Почему было Брюстеру не поехать в Саутгемптон и собственноручно не погрузить все это в «Титаник».

— Причин множество, — ответил Питт. Его голос прозвучал неестественно громко в тишине кладбища. — Он чувствовал себя загнанным, он смертельно устал, у него на глазах один за другим погибли все. друзья. Не исключено, что Брюстер даже умом тронулся — как это произошло с Сигремом, узнавшим о поражении в тот самый момент, когда он приготовился лишь к принятию поздравлений… Так же и Брюстер. В чужой стране без помощников и друзей. Смерть неотступно следовала за ним по пятам. Для него единственным шансом добраться до Соединенных Штатов и одновременно не потерять бизаний было спрятать бизаний понадежнее. Грустно это или не грустно, только безумие рождает гениев. Не исключено, что именно так получилось с Брюстером, хотя может, он действовал по своему болезненному наитию. Он полагал, и как выяснилось, ошибочно, что сам он ни за что не сумеет погрузить бизаний в трюм и при том остаться в живых. И вот Брюстер зарыл все ящики в могиле Вернона Холла, а в прежние ящики, где ранее находился бизаний, насыпал камней. Дневник, вероятно, оставил на хранение викарию здешней церкви с просьбой передать рано или поздно тетрадку в американское консульство в Саутгемптоне. Я могу себе представить, Брюстер находился в таком жутком состоянии, что уже буквально никому не мог верить, и его несчастный мозг придумал такую вот головоломку. Он, собственно, и викарию не верил. Во всяком случае, не вполне верил. Брюстер, однако, искренне полагал, что уж в военном-то отделе непременно сыщется умница, который сумеет расшифровать истинный смысл дневниковых записей.

— Но ведь он сел на «Титаник» совершенно спокойно, и никакие французы ему не помешали, не попытались остановить, — сказал Доннер.

— Думаю, французские агенты хотели его остановить, но поняли, что уже пахнет жареным. Возможно, британская полиция уже отслеживала серию убийств и наступала агентам на пятки.

— Думаете, французы, опасаясь чудовищного международного скандала, в самый последний момент спасовали? — спросил Коплин.

— Такова одна из версий, — ответил Питт. Сэндекер задумчиво посмотрел на Питта:

— А когда «Титаник» затонул, вместе с ним легли на дно и все проблемы.

— Справедливо, — автоматически поддакнул Питт. — И вот тут тысячи разных «если бы». Если бы капитан Смит после получения сообщения о плавучих льдах снизил бы скорость… Если бы айсберги не дрейфовали в том году так необычно далеко на юг… Если бы «Титаник» сумел избежать столкновения и пришел бы по расписанию в Нью-Йорк… Если бы Брюстер выжил и сам сумел бы рассказать военным свою историю… Тогда бизаний преспокойненько бы вырыли и привезли в Америку. Но с другой стороны, даже если бы Брюстера убили прежде, чем он оказался бы на борту «Титаника», Министерство обороны сумело бы постигнуть истинный смысл последней дневниковой записи. Но колесо удачи повернулось не в ту сторону, сыграло злую шутку. «Титаник» пошел ко дну, а с ним вместе утонул и Брюстер. И целых семьдесят шесть лет никто не мог напасть на истинный след.

— Зачем же тогда понадобилось Брюстеру запираться в трюме «Титаника»? — недоумевающе спросил Доннер. — Зная, что корабль обречен, понимая, что самоубийство бессмысленно… Почему ему было не попытаться спастись?!

— Ну, видишь ли, сильное чувство вины — это серьезное основание для ухода из жизни, — ответил Питт. — Брюстер в тот момент был явно вне себя от пережитого. Это все, что мы пока знаем. Когда он вдруг осознал, что идея с похищением бизания обернулась цепью смертей, причем восемь человек из погибших были друзьями Брюстера, — когда он осознал это, пришло раскаяние. Множество людей кончали с собой по значительно менее серьезным…

— Погоди, — перебил его Коплин. Он склонился над ящичком с реактивами. — Я сейчас исследую землю на радиоактивность.