Андрей Молчанов - Главное управление

Хозяйственные деятели, не подав друг другу рук, обменялись формальными приветствиями и скрылись в недрах служебного помещения для продолжения своих корректных, но явно неприязненных отношений.

А я же отправился к своей казенной обители, анализируя скоропостижно случившиеся перемены и понимая: новый помощник и новый заместитель по тылу, оба – из Питера, знаменуют собою тенденцию: этот облысевший верзила тащит в управление собственную команду, а все его сладкие заверения о продолжении боевых традиций, о надежде на нашу лояльность – лишь маскировка подготовки к широкомасштабной чистке. Только зачем она ему нужна? Дабы утвердить приоритет своего верховенства на голом принципе? Или на самом деле им поставлена цель изжить все ведомственные злоупотребления? Но ведь они – неотъемлемая часть существования Системы. А разрушить ее, даже в каком-то отдельном подразделении, это все равно что разворотить один из муравейников в лесу. Муравьи уйдут, исчезнут в окружающей природе, но размножатся гусеницы и паразиты, чьей плотью муравьи питались, а на месте действующей пирамиды, где каждый имел свои обязанности, долю добычи и кров, воцарится разор…

Но, видимо, свежеиспеченные государственные мужи, руководствуясь своими доморощенными соображениями относительно идеалов служебного беззаветного рвения, ничуть не принимали во внимание ни нищенское жалованье рядового милицейского люда, ни шаткость кресел его руководителей, не желавших в любой момент, благодаря капризу власти, оказаться за воротами учреждения с парой грошей в кармане и с проездным билетом на трамвай.

Однако как и в достопамятное советское время, народу вешали на уши кислую лапшу об улучшающейся жизни, благородстве правителей и светлом будущем. И кто вешал? Некогда – ничтожные особи, копошащиеся в дерьме своих провинциальных амбиций, и решившие, оказавшись у власти, сломать все старое, не имея понятия, как будет выглядеть новое.

Но я, как весь, впрочем, народ, уже воспринимал как привычное зло построение нашей новейшей истории на недальновидных импровизациях и основной задачей полагал собственное выживание в их непредсказуемых цунами.

А выживание означало наличие денег и их планомерное приобретение. А когда возможность планомерного приобретения заканчивалась, будущее определял накопленный капитал.

Именно таким образом мыслили и все люди у власти, а вернее – у ее кормушки. Толкаясь боками, отпихивая от нее друг друга, дабы ухватить кусок пожирнее, и руководствуясь при этом исключительно принципом эгоизма, а никак не интересами соотечественников и державы. Те же, кто державой непосредственно рулил, был озабочен выдачей надлежащих паек экипажу, дабы тот не сподобился на бунт, способный привести в новые вожаки голодных, в очередной раз способных оболванить сознание масс революционными лозунгами лидеров.

Однако глобальные размышления хороши для тренировки интеллекта, в текущей практике бытия куда важнее тактика сохранения собственной шкуры.

И я решил присмотреться к обстановке, без нужды к начальству не приближаясь и анализируя со стороны его инициативы, покуда закутанные в туман таинственных государственных интересов. Наивысших. Но шляпу ни перед принципами, ни перед их глашатаями, я снимать не торопился, ибо уяснил непреклонную истину, выкристаллизованную из всей нашей российской истории: за всей загадочностью финтов наших вождей стояло либо тупое самодурство, либо переоценка своей гениальности, либо элементарная недальновидная глупость. За что платили несостоявшимися судьбами, а, зачастую жизнями миллионы невинных жертв.

Так что сообразительному человеку в нашей стране с властью не по пути. А если под конвоем – всегда с расчетом на рывок в сторону.

Однако куда рыпаться?

Со мной Кастрыкин норова не выказывал, осведомился о течении оперативных дел в моем ведомстве, я ему о делах бодро поведал, описав их таким образом, что через пять минут он некомпетентно запутался в их круговерти и хитросплетениях, после чего, ясен хрен, сделал для себя вывод не соваться в паутину борьбы с криминальными группировками и сообществами, предоставив это скользкое дело профессионалам.

– Нам нужны звонкие результаты работы, – выслушав меня, устало подытожил он, и стало понятно, что первый раунд столкновения с высокопоставленным дилетантом я выиграл без труда.

Он, конечно же, ничего не ведал ни об оперативных комбинациях, ни о тонкостях внедрения в банды, ни об агентурных играх, ни о стратегических направлениях деятельности криминальных сфер, ни о вербовке в их ряды новых солдат, ни о ежедневно меняющейся обстановке во взаимоотношениях их лидеров, ни о разделах рынков влияния, внутренней конкуренции и внешнего доминирования в криминальных сообществах…