Андрей Молчанов - Главное управление

Я невольно усмехнулся. Усмехнулся и Жбанов, после чего мы весело и дружно рассмеялись.

Да, карманная спецслужба Сосновского внушала известное уважение. Собственно, он прибрал к рукам готовое охранное предприятие, укомплектованное профессионалами высшей пробы, щедро его профинансировал и таким образом обзавелся боевой когортой, способной и черту намять бока. В состав организации входили опытные диверсанты, умевшие выполнять задания в воздухе, на море и на суше, снайперы, саперы, «наружники», оружейники, технари, постоянно отсылаемые для совершенства мастерства в горячие боевые точки, и каждый боец этого коллектива стоил если не батальона, то уж роты по своей абсолютной величине точно. А о возможностях этой банды производить технические записи кулуарных бесед высшей власти можно было только догадываться. Но без сомнения, записи велись круглосуточно, тем более кремлевская камарилья из особняка Сосновского не вылезала, устроив в нем своеобразный клуб интересных элитных встреч.

– Серьезная группировка, – отсмеявшись, сказал я. – И не ошибусь, что вам до нее расти и расти…

– Бессмысленное соревнование, – откликнулся Жбанов. – У нас иные задачи.

– Но не поверю, что они заключены лишь в сфере обслуживания пикантных несуразиц высшего света, как о том мне пел когда-то Юра, – с издевкой вставил я.

– Вопрос веры – вопрос личный, – ответил он, пожав плечами. – Так вот. И задачи у нас иные, и подходы к задачам. Куда, к примеру, дешевле не кормить ежедневно свору мордоворотов и шпионов, а купить для себя одного из них, способного дублировать информацию, собираемую трудовым коллективом, и процветать себе на чужих стараниях, не так ли?

– Так, – сказал я. – Но кто пойдет на вербовку? И ради чего? Ради денег? Там не дурачки. Там каждый знает, чем закончится предательство. Уничтожат и стукача, и вербовщика. После возьмутся за заказчика.

– Да, у нас рискованная профессия, – согласился Жбанов покладисто. – Но она нами выбрана, так что – куда отступать? Корнеева знаешь?

– Моего бывшего опера? Давно уволился…

– И сейчас пребывает в этой кодле, – сообщил Жбанов. – Ведет милицейскую линию.

– Толковый паренек, – сказал я. – Шустрый. Очень любит денежные знаки. Отчего, наверное, туда переметнулся. Но если ему не понравятся условия вербовки, заложит меня мгновенно. Так что ты предлагаешь мне плохую игру.

– Я пока еще ничего не предлагаю, – возразил Жбанов. – Я просто знаю один из аргументов вербовочного предложения. Если завалится Сосновский, а дело к тому идет, не поздоровится и его вооруженной шайке. Они прослушивали многих из тех, кто сейчас в фаворе. И за такие мероприятия непременно поплатятся. Шайка пойдет под топор. Какой бы мощной она не была. Госбезопасности конкуренты не нужны. Это, кстати, и вашей конторы касается. А тут мы в состоянии предложить Корнееву запасной аэродром…

– И прикарманить себе весь архив шайки. С убойным компроматом, – сказал я. – Без сроков давности.

– Правильно понимаешь.

– Корнеев – человек сиюминутный, как практически все опера, – сказал я. – Мышление у него живое, но короткое. Я могу сделать ему предложение в солидном кабинете, у того же Олейникова, как бы с высот Лубянки, но где гарантии, что он не поведет двойную игру? Держа руку на одном, не будет убирать ее с другого? Согласно принципу мудрейшего царя Соломона. Тут нужен мотив личный, выстраданный…

– Я поинтересовался его семейным положением, – перебил меня Жбанов. – Разведен, детей нет, все близкие родственники – пожилая мама.

– Беззаветно им обожаемая, – вставил я, припомнив разговоры в оперских междусобойчиках. – Взрастила его без папы, вывела в люди. За что он ей бесконечно признателен. В общем, не все так плохо с его моральным обликом.

– Тогда начнем с мамы, – проронил Жбанов. – Да, кстати. Деньги он любит, но есть ли они у него?

– Да какой там! – отмахнулся я. – Гулена, любитель рулетки и карты… Умеющий, правда, остановиться. У черты бедности.

– Что, собственно, и надо знать, – произнес Жбанов рассеянно. – Последний вопрос: он общается с кем-то из бывших сослуживцев, хорошо известных тебе?

– Естественно. Он гражданский человек, которому по нынешней работе необходимы устойчивые связи с друзьями в погонах…

– Так вот, – сказал Жбанов. – Вскоре я тебе позвоню, ты вызовешь к себе одного из таких его друзей, поинтересуешься, как поживает ваш прошлый соратник и, если вдруг ему позарез требуется та или иная помощь, заявишь о своей готовности ее оказать.