Михаил Зайцев - Час крысы

Зачем он нацепил сбрую со «стечкиным»? А черт его знает! Обычно на стрелки Евдокимов отправлялся безоружным, а сегодня выскочил из квартиры, и сердце вдруг противно заныло. Вернулся, напялил сбрую и сразу вздохнул свободнее. Кобура сыграла роль успокаивающей таблетки, «стечкин» приятно утяжелял плечо. Пристрелянный, старый добрый «стечкин» с полной обоймой, снятый с предохранителя.

Встав поближе к снующим по захолустной улочке автомобилям и незаметно поправив кобуру, Валера переключил воображаемый тумблер в мозгу на мысль о деньгах. Семь лет тому назад Сергеич купил Евдокимову диплом выпускника института физкультуры. Валера числился в Фонде «НАШЕ БУДУЩЕЕ» методистом по спорту, ни хрена не делал, но получал регулярно зарплату. Дела делать приходилось редко, за них платили особо и щедро. Частенько дела начинались с таких же, как и сегодняшний, телефонных звонков. Однако прежде Сергеич называл имя господина, с которым предстояло встретиться. Настоящее имя или придуманное — не суть, но называл. На первой стрелке Валера всегда получал аванс. На второй, и последней, по окончании дела, получал остальное. Все было так обставлено, что всегда сохранялась неясность — является ли сам Сергеич заказчиком, или же он всего лишь посредник.

По мере роста количества удач Евдокимова, росла и плата за его услуги специалиста по устранению проблем. Также плата зависела от должности проблемы, статуса, наличия телохранителей. Валера стоял у бордюрного камня и гадал, какой величины аванс его ожидает сегодня, суммировал и прикидывал, хватит ли накоплений, с учетом сегодняшнего аванса, на приобретение квартиры, достойной женщины Глаши, в пределах Садового. На покупку новой квартиры, и так, чтобы нынешнюю не продавать. Валера размышлял на финансовые темы, когда услыхал смутно знакомый голос:

— Скажи, почему?

— Чего? — Валера обернулся.

— Не «чего», а почему? Почему ты меня предал, друг?

Долго соображающие киллеры с плохой зрительной памятью, с замедленными реакциями, не способные в мгновение ока просчитать ситуацию и принять единственно правильное решение, долго не живут. А Евдокимов прожил уже достаточно долго и собирался жить дальше. Еще долго-долго и по возможности счастливо.

Он узнал Павла спустя секунду.

И еще до того, как узнал, правильно оценил его взгляд гремучей змеи.

И бросился бежать.

Его толкнула в спину отнюдь не трусость, нет! Опыт столкнул его с бордюрного камня и погнал наперерез жиденькому транспортному потоку. Опыт хищника, привыкшего трезво и без эмоций градуировать опасность.

Евдокимов перебежал ближнюю полосу перед тихоходом автобусом, выскочил на встречную, оглох от визга резины, стираемой об асфальт, — водитель «Москвича» жал на газ и выкручивал руль вправо, спасая жизнь сумасшедшего спринтера.

Разлетелась вдребезги фара «Москвича», бампер смял бок игрушке «Оке», «Оку» закрутило, Валера перепрыгнул бордюрный камень на другой стороне улицы, оглянулся, увидел, как спрыгнул на капот «Москвича» Павел, как готовится перепрыгнуть «Оку». Нелепый саквояж в руке заметно стеснял движения преследователя.

Евдокимов лег грудью на воздух, в два шага-прыжка пересек пешеходную дорожку, едва не опрокинув старушку, перемахнул ограждение газона и проскочил под окнами первого этажа серой блочной громадины жилого дома.

Время многое изменило в знакомом районе. Евдокимов бежал в рощицу, ту самую, где троица мушкетеров разучивала атаку а-ля саваж. Бежал, не оглядываясь назад, но вынужденно вращая головой — вон тех гаражей не было. На их месте были другие, или вообще по прихоти обманщицы-памяти он свернул не туда, не в тот двор?

Валера обежал гаражи... Слава богу! За пустырем островок леса. Быстрее через пустырь... Черт! Он поскользнулся, глина под ногами, и бурьян мешает... Отчаянно работая коленями и локтями, Валера преодолел подъем, потянулся к деревцу, схватился за березку, рывком подтянул тело, упал на бок, закатился за веники кустов. Пока катился, рванул отворот пальто, вырвал пуговицы с мясом, выхватил свой верный «стечкин» и замер.

Евдокимов лежал на животе за кустами, сжав пистолет обеими руками, лежал и считал в уме. Досчитал до шестидесяти, дыхание за минуту чуть успокоилось. Подтянул колени, изогнул спину, мягко поднялся. Сделал приставной шажок влево, высунул из-за кустов сначала ствол, затем и сам высунулся. Увидел свои смазанные следы, тылы гаражей, тополя за гаражами. Преследователя он не увидел, он его услышал.