Михаил Зайцев - Час крысы

— Что?!.

— То, дорогой, то самое. Навет называется, навет чистой воды. Он пишет, что ты сдернул с судна, и вся компания побежала тебя, дорогой, догонять. Только в центре города тебя, дорогой ты мой, догнали. Чтоб тебя, наркомана-истерика, успокоить, согласились, он пишет, зайти в кабак, где...

— Глупость! Как бы я смог сбежать с корабля?! Тем более, добежать до центра! Все было совсем по-другому!

— Как? Как все было, парень? Колись, дорогой. Я-то как раз тебе друг. Я — твой последний друг, парень. Я-то как раз мечтаю эту суку, Михалыча вашего, прищучить. И корысти ради, чтоб в моем личном «Деле» запись соответствующая появилась о раскрытии преступника, и вообще, за державу обидно. Я-то догадываюсь, как все у вас было, что и почему вышло, но мне нужны твои письменные показания. В том числе и для того, чтоб тебе, парень, помочь. Напишешь все откровенно, и я тебя отсюда вытащу, обещаю. Через два, максимум, три дня улетишь на Родину.

— Улечу? Почему — улечу?

— Потому что «Академик Келдыш» отчалил согласно графику вместе со всей компанией тебя продавших.

— Отчалил... — Павел смял щеку пятерней, взъерошил волосы, вздохнул надрывно. Его душила обида. — Отчалил... Сергей Сергеевич, вы из КГБ?

— Ха!.. — усмехнулся земляк. — Официально я занимаюсь в этой долбаной Африке юридическим крючкотворством. — Сергей Сергеич мотнул головой, указав подбородком на охранника за спиной Павла. — Гориллы по-русски ни бум-бум, и все же не стоит лишнего языком трепать, согласен?

— Понятно, — согласился Павел. В душе его, в душе, которую так недавно зэк-китаец собирался купить, зарождалась надежда. Та самая надежда, которой китаец предрекал скорую кончину.

— Давай-ка, парень, я с ходу, прямо сейчас, начну тебе помогать собраться с мыслями. Я буду тебе говорить, что и как у вас было, по моему мнению, а ты вноси коррективы, исходя из фактов. Давай?

— Давайте.

— Михалыч попросил вас пособить. Просил вынести с борта... Хм-м... Скажем, ящик. Что-то тяжелое. Я прав? Вы нужны были в качестве грузчиков?

— Да. Мы тащили коробку. Тяжелую и картонную, заклеенную скотчем.

— О'кей. Вы перли коробку по закоулкам порта в обход таможни и всего такого прочего. Так?

— Михалыч сказал, что в коробке банки с икрой.

— Ха!... А вы, ха, ему и поверили на слово.

— Да, поверили...

— О'кей! По лабиринтам порта, в обход кордонов вас вел проводник?

— Ага. Негр. Сейчас... Вспомнил! Михалыч называл его Кулумбой. Да, точно. Его звали Кулумба.

— Хай будет Кулумба. Не суть важно пока. Пока в общем и целом разбираем ситуацию. Старпом с ним расплатился? С Кулумбой?

— Когда он нас вывел? Нет. Кулумба остался ждать. Он должен был провести нас и обратно. Он вывел нас к автомашине — микроавтобусу. Мы загрузили коробку и поехали.

— Ясно. Машина довезла вас до... Неважно. Скажем, до некой постройки, и вы внесли ящик вовнутрь. Внесли, и Михалыч выставил вас за дверь.

— Откуда вы знаете?

— Ха!... Опыт, дорогой. Опыт у меня, ха, богатый. Скажи-ка, почему микроавтобус уехал? Отчего бы ему не отвезти вас обратно до Кулумбы? Было бы логично, не находишь?

— Михалыч тоже удивился и рассердился немного, когда вышел, а тачки нету. Обругал негра-шофера, назвал раздолбаем и успокоился. Ничего, сказал, прогуляемся чуть и поймаем такси.

— Старпом вышел довольный?

— Да, очень. Сиял, как маковый цвет. Я запомнил, он вышел и сказал: «Дело сделано, аллес зер гут!»

— Ясно. Он получил бабки за... ха! За икру. Старпом, кэп, док и еще многие с «Келдыша» в этом деле замешаны. Под серьезную статью вас, лопушков молодых, подписал Михалыч. Яснее ясного — он в этом деле основной, а не курьер-шестерка. Тутошние деляги шестеркам деньги не доверяют. Такие здесь обычаи, иметь кэш только с главными в деле. Сдается мне, Михалыч, когда гориллы его и двоих твоих дружков повязали, улучил момент, провел в африканском обезьяннике политинформацию, поведал твоим дружкам, под какой статьей они реально сидят. Под расстрельной, чтоб ты знал, статьей. Сдается мне, он всю выручку с дела полицаям слил — и чтоб отмазаться, и чтоб валюту с рук сбросить от греха. А тебя, парень, отдали в жертву. Из тебя сделали козла отпущения. На тебя навешали всех собак. Тебе, Лыков, отвечать за убитого племянника мэра, соображаешь? Дружкам твоим и старпому светит на родине приличный втык, да и только. Тебе же, Лыков, судьба париться в этом долбаном островном цугундере, пока не сдохнешь. Если я не вмешаюсь. А я вмешаюсь, если ты все-все сейчас подробно-подробно напишешь. Во всех мельчайших подробностях, какие помнишь. Интересуют меня прежде всего подробности про Михалыча. Опиши, как он вас уговорил, как вышел обрадованный с валютой...