Михаил Зайцев - Час тигра

– Сколько?

– Чего?

– Денег сколько за тебя дадут, чудило? Во сколько себя оцениваешь, Бобик? – Номер два откровенно веселился. А почему бы ему и правда не повеселиться, не подурачиться? Меня похитили чисто, даже если быстро разгребут завал в сортире, даже если следопытов не обманет группа прикрытия, по следам нас теперь точно не догонят, следы завалило мощным взрывом, а по карте... Сомневаюсь, чтобы даже у самых компетентных органов имелась более или менее подробная трехмерная карта подземной Москвы.

– Сто пятьдесят – двести тысяч за меня можно смело просить, – произнес я не без гордости.

– Двести? – переспросил лодочник, поводырь и конвоир, налетчик-похититель под условным вторым номером. Переспросил и заржал раскатисто.

– Речь идет о долларах, – наивно уточнил я.

– Ха-а... Ах-ха... А ты жук! Жучара! Наколоть нас пытаешься, ха-ха... Да только одна квартира твоей благоверной тянет на лимон баксов! У-у-у, ты жучара, дина-мист, ха-ха-а...

– Так много? Одна квартира?.. Извините, я недавно в Москве, в столичных ценах я плохо разбираюсь. Поймите, я – художник, я с деньгами в сложных взаимоотношениях...

– А-а-ха-а... Мужики! Але! Вам слышно, чего Бобик гавкает? Умора, ва-аще! Давай, бреши дальше про взаимоотношения, ха-а-ха...

– Честное слово, я случайно оказался в среде обеспеченных. Я в лотерею выиграл... В смысле – в телеигре победил, клянусь. Я победил, и меня оценили... Нет, вы не смейтесь, правда-правда, клянусь, на меня обратили внимание, то есть на мои картины, и оценили. С Лизой я тоже случайно...

– Заткни хлебало, ха-а... Ха-ха, смешно брешешь, думали, что ты мудак, но чтоб настолько, о-хо-хо... Ай, бля, повеселил. Обидно, бля, тебя затыкать, но приплыли, однако, приготовься яйца замочить... Мужики! Приплыли!

– Сами видим, – ответил мужик номер один, шаря лучом фонарика вдоль берега.

Берег по правому борту видоизменился полминуты тому назад. Лучи фонарей высветили колючую арматуру, торчащую из бетона, к естественной пещере примкнул рукотворный, правильных геометрических очертаний, грот.

Арматура мешала пристать к длинному, очень длинному углублению грота. Пришлось прыгать в воду и втискиваться меж железного частокола.

– Не так быстро. – Веревка натянулась, я вынужденно остался по пояс в воде. Номер два, прежде чем слезть в воду, поднял над головой подсумок с противогазом, снял пояс с кобурой и ножнами, утопая по грудь, вытащил нож, полоснул дутый лодочный бок. Шумно сдуваясь лодка поплыла дальше по течению следом за уже вспоротой подругой, сослужившей службу первому и третьему налетчикам.

Выбрались на бетонный берег, искусственного света вполне хватало, чтобы осмотреться, и я увидел красную надпись на сером: «ОСТАВЬ НАДЕЖДУ, ВСЯК СЮДА ВХОДЯЩИЙ». Аккуратно написанные красным буквы расположились полукругом над зияющим мраком пустым дверным проемом.

– Идем, – мой поводырь дернул за веревочный поводок. – И чтоб молча шел. Орать запрещается, ссы под себя тихо. Пойдем мимо алтаря сатанистов. Эти отморозки здесь жертвоприношения устраивают.

– Человеческие?.. – ужаснулся я.

– Когда кошек режут, когда людей. Когда как. – Второй одернул комбинезон, поправил возвращенный на бедро подсумок с противогазом, проверил, надежно ли застегнул пряжку ремня.

– Вы сатанисты? – Голос мой дрогнул, я затрепетал.

– Хы, – хохотнул поводырь. – Ну, ты совсем дурак! говоррю же по-человечески: отморозки здесь недалеко, мимо проходить будем, жертвы рогатому приносят, они – отморозки, не мы, дошло?

– Они прямо сейчас там приносят жертвы? – отказался понимать я и попятился к берегу, к колышкам арматуры.

– Ты совсем, бля, тупой! Ты, бля...

– Чего ты-то с ним разговариваешь? – возмутился номер первый. – Ты-то чего в экскурсоводы заделался? Дерни удавку, и он похромает, никуда не денется.

– А придушу, ты его понесешь? – огрызнулся второй.

– Шабаш, мужики, – вмешался номер третий, подпоясывая мокрый комбинезон ремнем с сухой кобурой, подтягивая лямку противогазного подсумка, также сухого. – Нам еще пилить до усрачки, некогда собачиться. А художник, слышь-ка, по делу приссал. – Третий расстегнул клапан кобуры. – Слышь-ка, я впереди пойду, оторвусь на полета метров, чтоб реально не напороться на сатанистов-отморозков, а то, хер их знает, какое у них культовое расписание.

На сатанистов, хвала Будде, не напоролись, но их алтарь произвел на меня глубочайшее впечатление. Трое пронумерованных мною мужиков ждали, что я блевану, и дождались. Мне даже особенно не пришлось напрягаться, чтобы вызвать рвоту, поскольку, кроме визуального отвращения, сатанистский алтарь дико вонял падалью, а протянувшиеся недалече трубы теплоцентрали способствовали активному и долгому гниению жертвоприношений.