Красный придвинулся еще ближе (провоцирует меня, гад), подмигнул злорадно и прошептал совсем-совсем тихо:
– Усы для конспирации сбрил, а?
– Нет, – ответил я тоже шепотом. – Попался под руку острый осколок стекла, дай, думаю, побреюсь.
Мой собеседник побагровел. Это выглядело забавно: мужик в красном с красной рожей. Еще бы клеймо на лбу обнажить, картина получилась бы загляденье! А вообще-то я рад его злости, ею он прогоняет свой страх. Пройдет злость, и страх снова вернется, но уже более сильный, и это хорошо.
– Разденься до пояса! – громко командует Красный.
Послушно раздеваюсь и понятливо подмигиваю судьбе.
И это в моей жизни уже было! Подвал, экзамен, садист в униформе…
– По голове бить не дам, – говорю я Красному спокойным тихим голосом.
– Бить буду по туловищу, – «успокаивает» меня экзекутор.
Сейчас многое зависит от того, насколько хорошо он знает секреты «двух палок».
Красный отошел от меня на несколько шагов, подбросил в воздух нунчаки, поймал их на лету и начал в бешеном темпе вращать палками в воздухе. Красиво. Совсем как в фильмах Брюса Ли.
Встаю в «позицию воздуха». Отхожу от канонической стойки лишь в одном – разведенные в стороны руки сгибаю в локтях, так, чтобы кончики пальцев «смотрели» в потолок, дабы палачу было сподручней колотить по обнаженному торсу.
Подбадривая себя отрывистыми, яростными вскриками (опять же как Брюс Ли), Красный крутанул нунчаки над головой и нанес первый удар. Сверху вниз, наискосок, по ребрам.
Хвала Будде! Он не умеет драться нунчаками! То есть он думает, что умеет, считает себя мастером, обучен выписывать восьмерки в воздухе, перехватывать палки за спиной и еще множеству подобных трюков. Но он не знает главного: в финальной стадии удара, когда оружие соприкасается с целью, обе скрепленные цепочкой палки должны превратиться как бы в одну, вытянуться идеально прямой линией. Вот и все «секреты» нунчаков. Других нет. Красный же бьет с захлестом, эффектно, болезненно, но терпимо.
Однако и тот удар, что пришелся на мои ребра, способен запросто покалечить неподготовленного человека. К счастью, я владею техникой, которая в Китае называется «железной рубашкой». Мой мышечный корсет развит десятилетиями упорных упражнений, энергия из точки дань-тянь быстрее мысли течет навстречу удару, а короткий выдох сквозь полусжатые губы привычно помогает погасить болевые ощущения.
Зрелищем моего искалеченного, переломанного тела, корчащегося на полу в судорогах, тебе, браток, насладиться не удастся! Твое незнание и мой опыт оставляют надежду лишь на синяки и царапины.
Второй хлесткий удар Красный нанес, зайдя сбоку. Бил по почкам. Промазал, разозлился и ударил еще раз. Попал. И снова больно, но терпеть можно. Дыхание не перехватило, в глазах светло, значит, особого вреда нет. Кровоподтеки и ссадины не в счет.
Четвертым ударом он поцарапал кожу у меня на груди. По опыту знаю – царапина будет заживать долго, почти так же долго, как шрамы на лбу у Красного.
И тут он решился раскроить мне череп, ударить меня по голове! Мы так не договаривались! Что делать? Убить его на месте? А потом сразу же начать «работу» – прикрывшись трупом Красного, рвануть навстречу одному из автоматчиков, в другого метнуть нунчаки, воспользоваться тем, что еще два автомата начнут стрельбу и, безусловно, уложат добрую половину пацанов в черных балахонах… А вдруг один из этих мальчиков с глазами зомби мой сын?
Рискую. Остаюсь абсолютно неподвижен. Однажды подобный риск уже принес мне победу. Профессиональный боец по кличке Грифон испугался моего нелогичного поведения, не выдержал «войны нервов» и в результате проиграл. Красный, естественно, помнит, что я предупредил его: дескать, не дам бить по голове, на это он и рассчитывает. Уверен, что автоматные пули быстрее моих кулаков. Решил, гад, нарушить свои же правила и спровоцировать меня. Не выйдет!
Тридцатисантиметровая буковая дубинка со свистом приближается к моей макушке. Рубящий удар сплеча, будто в руке у Красного не нунчаки, а меч. Чтобы такой удар стая смертельным, бойцу нужно максимально расслабить руку в начальном движении и мысленно рассечь противника пополам.
Хвала Будде, Красный повторяет ошибку Грифона. В последний момент сгибает колени, напрягает кисть. Я же, в свою очередь, мешаю дереву стукнуть меня по макушке. Еле заметным движением шеи в то неуловимое мгновение, когда палка уже коснулась волос, чуть-чуть поворачиваю голову набок. (Уверен, мои микроманевры никто не заметил.) Японский цеп, скользнув по голове, царапает ухо, бьет по плечу, отскакивает…
Читать дальше