Ричард Сэпир - Китайская головоломка [другой перевод]

— Ва Чинг. Ва Чинг. Ва Чинг.

Ремо замедлил движение, Мэй Соонг выдвинулась вперёд, за ней и Чиун.

— Что это значит?

— Что именно?

— Эти крики?

— Ва Чинг означает: «Китайская молодёжь», — перевёл Чиун.

Они неожиданно миновали праздничный район, улица, в которую они вошли, вдруг оказалась тёмной. А затем Ремо разглядел в переулке на расстоянии сорока метров от них ещё четырёх молодых парней. Парни были одеты точно так же, как юноша, преследовавший их: такие же полевые куртки с красными звёздами и кепочки.

Парни начали двигаться по направлению к Ремо, Чиуну и Мэй Соонг. Ремо заметил, что один из них заходит сзади.

Ремо схватил Мэй Соонг за руку и быстро, но не применяя силы, увлёк её за угол в ближайший переулок. Переулок был узок, хорошо освещён и, на удивление, тих. Единственным шумом был звук кондиционеров, работавших в трёхэтажных кирпичных зданиях; здания создавали стену, которая препятствовала проникновению итальянского фестиваля, проходившего всего в одном квартале отсюда.

Всё произошло гораздо лучше, чем рассчитывал Ремо. Возможно, они просто хотели найти простаков в среде этой карнавальной неразберихи. Но он должен был обезопасить девушку.

Парни вышли на тротуар и последовали за ними, повернув за угол. Улица кончалась примерно через тридцать метров, выходя через неосвещённый переулок на Бауэри-стрит. Позади Ремо слышал приближающиеся шаги.

Он резко остановил Мэй Соонг.

— Эй, — сказал он, — сейчас мы перекусим.

— А у тебя или твоего лакея есть деньги? У меня их нет.

— Мы направим счёт КНР.

Девушка пока что ничего не замечала. Она привыкла к бесцеремонному обращению со стороны Ремо. Чиун, естественно, помалкивал, и Ремо надеялся, что он не подал виду, обнаружив за собой слежку.

Когда они непринуждённо поднимались в ресторан «Империал Гарден», Ремо дал девушке наказ:

— Когда революция победит и ваши парни придут к власти, пусть они издадут закон, выводящий все рестораны на улицы. Очень неудобно без конца спускаться или подниматься. Прямо ещё один город внутри города.

— Упражнения весьма полезны для пищеварения, — заметила Мэй.

Чиун хмыкнул, но промолчал.

Ресторан был пуст, официант сидел в дальнем углу, заполняя бланк для игры в скачки. Не ожидая приглашения, Ремо прошёл в кабину, расположенную где-то посредине зала в левой его части. Он усадил Мэй Соонг, затем жестом пригласил Чиуна сесть рядом с ней. Сам он устроился напротив за серым шероховатым столом. Повернувшись, Ремо мог наблюдать и за входной дверью и за дверью, ведущей на кухню, внутрь ресторана.

Чиун ухмылялся.

— Что смешного?

— Редкое угощение. Китайский ресторан. Ты когда-нибудь умирал от голода, когда тебе подавали семь блюд? Конечно, народ, лишённый чувства чести, не нуждается в средствах к существованию.

Реплика Мэй Соонг была обрезана появлением официанта.

— Добрый вечер, — произнёс он на отличном английском языке. — У нас не подают спиртные напитки.

— Отлично, — сказал Ремо. — Мы пришли сюда просто перекусить.

— Очень хорошо, сэр, — поклонился официант, обращаясь к Ремо. Он также кивнул Мэй Соонг и слегка повернул голову к Чиуну, признавая его старшинство.

Ремо увидел, как Чиун взглянул в глаза официанта, и этот взор стёр улыбку с его лица. Официант повернулся к Мэй Соонг и начал возбуждённо говорить с ней по-китайски.

Мэй Соонг тихо ответила ему. Официант пробормотал что-то, но прежде, чем Мэй Соонг открыла рот, Чиун вмешался в этот мелодичный диалог. Пародируя их напевную речь, он обратился к официанту, который покраснел, повернулся и быстро пошёл к двери на кухню.

Ремо посмотрел, как тот миновал вращающиеся двери, а затем повернулся к Чиуну, который с трудом сдерживал улыбку самодовольства.

— О чём здесь шла речь? — спросил Ремо.

Чиун ответил:

— Он спросил эту шлюху, что она делает в обществе корейской свиньи.

— А она?

— Она сказала, что мы вынуждаем её стать проституткой. Тогда он сказал, что вызовет полицию.

— А что ты сказал?

— Только правду.

— Какую правду?

— Что никакую китайскую женщину нельзя заставить стать проституткой. Это у них в крови. Так же, как воровство туалетной бумаги. Я ему ещё сказал, что мы будем есть только овощи и что он может убрать обратно в холодильник дохлых кошек и продать их завтра за кроликов. Это, очевидно, расстроило его, и он ушёл. Правда не всем нравится.

— Ну, я рад, что ты так галантно решил все проблемы.