Александр Звягинцев - Сармат. Кофе на крови

Опомнившийся американец приходит в себя и пытается выбраться из-под навалившегося на него всем телом Сарматова. Однако выскочить из джипа ему не удается — ударом ребра ладони под основание черепа Сарматов успокаивает янки, и тот оседает, уткнувшись лбом в панель.

— Силин, твоя сольная партия! — кричит Сарматов.

— Есть сольная партия! — отвечает тот и нажимает кнопку радиопередатчика. Через мгновение небо над кишлаком будто раскалывается — огромной мощности взрыв поднимает в воздух богатый дом на его окраине...

...На крутой, жмущейся к скале тропе джип мотает из стороны в сторону. От обрыва к скале, от скалы к обрыву. Порой колеса зависают над пропастью, но сидящего за рулем лейтенанта Шальнова это нисколько не смущает — к его мужественному лицу будто приклеилась снисходительная улыбка, а руки уверенно крутят руль. Снизу, из затянутого дымом кишлака, доносятся нарастающие звуки боя: дробные очереди, разрывы мин и гранат, грозный рев ДШК.

— Мужики не смогли оторваться! — кричит Бурлак, оглядываясь назад.

Алан связывает два пулеметных магазина изолентой и, открывая дверцу джипа, кричит, обращаясь к Сарматову:

— Командир, я вернусь — мало-мало пошумлю, отвлеку от ребят «духов».

— Работаем строго по сценарию, старлей! Сидеть!!! — В голосе Сарматова металл, и Алан недовольно плюхается обратно на сиденье.

Повисает тягостное молчание, и в нем все слышней становятся звуки боя в долине, отраженные скалами, зажимающими верблюжью тропу.

Сарматов смотрит на часы и хмурится.

— Далеко еще? — спрашивает он Шальнова.

— Почти приехали!..

— Вниз спускался?

— Спускался. Все нормально. Высота — пятьдесят два метра.

— Лишь бы из графика не выбиться! — размышляет вслух Сарматов.

На повороте тропы вырастает скала с вцепившимся в нее развесистым карагачом. Шальнов тормозит возле него и бросает:

— Мы на месте, командир! До пакистанской границы отсюда три километра и шестьсот метров. Сведения проверены.

Силин с Бурлаком вылезают из джипа и тянут за собой американца. Тот вскрикивает, и лицо его бледнеет и покрывается бисеринами пота.

— Сармат, у него весь рукав в крови! Видать, зацепило! — кричит Силин и сплевывает со злостью. — Блин, нахлебаемся теперь дерьма, мужики!..

— Внизу посмотрим, что с ним!.. — после минутного замешательства отвечает майор. — Быстрей, быстрей, мужики, пока Савелов там его дружков держит!..

Приковав американца браслетом наручника к ветке карагача, заклеив ему пластырем рот, мужики вчетвером поднимают джип и разворачивают мордой в ту сторону, откуда только что приехали. Шальнов прыгает за баранку. Подняв руку в «но пасаране», он гонит джип обратно в сторону кишлака.

— Не прозевай развилку! — кричит ему вслед Сарматов и, повернувшись к остальным, произносит, неожиданно расплывшись в улыбке: — Это надо же — двойня! Рехнуться можно! По такому случаю его можно было и освободить от такой прогулки. Чего не сказали-то?..

— Сами узнали лишь в Кабуле! — оправдывается за всех Бурлак. — Андрюху, ведь ты знаешь, пока не спросишь, не скажет... Сияет только как ясно солнышко, а в чем дело, не говорит...

— А в Кабуле не выдержал и сказал: один девочка, один малчик! — встревает в разговор Алан и улыбается во все тридцать два белоснежных зуба.

Тем временем Бурлак альпинистским узлом крепит к стволу карагача репшнур, отдает его конец Сарматову, и тот опутывает им американца. К другому концу шнура Алан с Силиным привязывают рюкзаки и опускают их в пропасть. После этого Силин укрепляет на том узле, что на стволе карагача, небольшой цилиндрик взрывателя.

— Быстрей, быстрей, мужики! — торопит Сарматов. — С минуты на минуту здесь пакистанцы будут!

— Ничего, командир! — недобро усмехается Бурлак. — Стежка тут узкая, яма глубокая, а шайтан-труба, — показывает он на гранатомет, — как всегда, в полном порядке!

Алан, а вслед за ним и Силин, держась за репшнур, по очереди спускаются в пропасть. Когда опадает натяжение шнура, Сарматов отстегивает американца от дерева. Тот что-то мычит заклеенным ртом, извернувшись, делает попытку ударить Сарматова головой в живот, и тому снова приходится успокоить его тем же манером, что и в первый раз.

Американца привязывают к веревке, и он, похожий на большую беспомощную куклу, скользит вниз, ударяясь о выступы скалы, мимо черной базальтовой стены, туда, где на дне пропасти бурлит и клокочет горный поток... Наконец американец внизу. Там его отвязывают и кладут на землю. Пришла очередь спускаться майору и в нетерпении переминающемуся с ноги на ногу Бурлаку. Ноги Сарматова и Бурлака упираются в валун на краю бездны. Медленно, рывками скользит репшнур по их спинам и рукам, на которых вот-вот лопнут вздувшиеся от напряжения вены.