Александр Звягинцев - Сармат. Смерть поправший

Боковым зрением разведчика Метлоу уловил, что один из монахов и служка, занимающиеся хозяйственной работой во дворе монастыря, прислушиваются к их разговору.

— У моря можно говорить без посторонних глаз и ушей, — сказал Метлоу, взяв Сарматова под локоть.

— Разве нам что-то угрожает? — удивился тот.

— Нет, но я бы хотел обсудить с тобой эту проблему подробнее.

Штормовые волны, докатившись до прибрежного мелководья, с шипением подползали к их ногам. Шум моря прорезали крики чаек, с остервенением рвущих друг у друга добычу. Метлоу, кивнув на них, передернулся:

— Глупые и жадные создания... В море хватит рыбы для всех, а, тем не менее, сильные птицы подло отбирают ее у слабых... Впрочем, люди живут по тем же правилам. Ты этого не находишь? — спросил он.

— Сенсей говорил мне о таком поведении людей, — ответил тот.

— Старик интересный человек, не так ли?

— Сенсей очень добр ко мне, — улыбнулся Сарматов. — Я благодарен тебе, что имею возможность лечиться у него. Но, Джордж, я не представляю, как я смогу вернуть ему долг.

— Что ты имеешь в виду?..

— Монахи упрекают меня, что сенсей тратится на мое содержание.

— Ты ничего не путаешь? — предчувствуя новую проблему, переспросил Метлоу.

— Не-ет, — покачал головой Сарматов. — Я слышал, что финансовые дела у монастыря сейчас не самые блестящие...

— Ладно, эту проблему мы обсудим после, — прервал его Метлоу. — А сейчас скажи-ка мне, как поживает док Юсуф?

По лицу Сарматова пробежала тень.

— Юсуф очень изменился с некоторых пор...

— С каких пор?

— Сразу после нашего прилета из Пакистана к нему пришли какие-то арабы...

— Какие арабы?

— Мне трудно о них судить... Они курят гашиш и называют друг друга братьями, а когда приходят в чем-то к согласию, то хором произносят: «Да свершится то, что должно свершиться!» Несмотря на то, что на них мусульманские одежды, мне кажется, что они совершенно равнодушны к вере в Аллаха... Однажды вместе с арабами меня навестил Али-хан.

— Какой Али-хан? — опешил Метлоу.

— Тот самый, из Пешавара.

— Ты не спутал его с кем-то другим?

— Не спутал, — мотнул головой Сарматов. — Он интересовался моим здоровьем. Его увидел Ямасита и доложил сенсею. Тот распорядился закрыть двери монастыря для Юсуфа, Али-хана и всех арабов.

— А что ты еще можешь рассказать о Юсуфе?

— Раньше Юсуф жил при монастыре, но монахи говорят, что теперь у него своя врачебная практика в городе. Один наш монах слышал от китайцев, что он купил в Гонконге дом и женился на китаянке, — ответил Сарматов и, подумав, добавил: — Когда он приезжал в монастырь с арабами, мне показалось, что он у них начальник. Арабы и даже надутый петух Али-хан, которому в Пешаваре Юсуф кланялся до земли, теперь перечить ему не смели. Но я не показал им своего удивления. Кроме того...

— Что, кроме того?

— Юсуф сказал, что мне не надо лечиться у сенсея.

— Интересно!

— Арабы, которые были с ним, сказали, что могут дать мне работу. Они уверяли, что эта работа не требует памяти и может сделать меня богатым. Тогда я смог бы расплатиться с сенсеем и даже продолжить лечение.

— Что за работа?

— Они сказали лишь, что потребуется владение секретами кюдо, таэквондо и особенно холодным оружием — кендо. Вероятно, обучать кого-то тому, чему я научился у сенсея...

— А что хотели от тебя русские?

— Какие русские? — удивился Сарматов.

— Те, которые фотографировали тебя и интересовались Сарматовым...

— А-а!.. Те были австрийцы.

— Нет, Игорь, то были русские! Почему ты сказал им, что не знаешь Сарматова и не стал разговаривать с ними на русском языке?

— Ты же сказал мне в Пешаваре, что фамилию Сарматов я должен забыть.

— О'кей! — удовлетворился ответом Метлоу. — Однако я хотел бы предостеречь тебя от общения с русскими.

— Почему, Джордж? Разве не ты говорил мне, что я тоже русский? — в голосе Сарматова Метлоу уловил волнение.

— Это истинная правда, Игорь, — подтвердил он.

— Я нашел Россию на карте, но память пока не возвращает меня в нее. Я даже не знаю, есть ли там у меня близкие. При медитации ко мне приходят фрагменты каких-то событий. А чаще всего лицо белокурой женщины, которая почему-то просит меня помнить, что мы с ней одной крови. Я никак не могу вспомнить, кто она мне, не могу!.. Иногда в моих воспоминаниях присутствуешь ты, Джордж, но почему-то это всегда связано с войной, с кровью и чьими-то смертями...

— Немудрено, — вздохнул Метлоу. — Война много лет была моей профессией. И ты и я, мы с тобой — люди войны, Сармат.