Жан Дети - Хищники для преисподней

До закурил сигарету, сел на кровать, прислушался к звуку шагов в коридоре и, когда дверь открылась, улыбнулся вошедшему Мерсье.

— Проклятая жара! — выругался француз.

Он сорвал с себя пиджак с рубашкой и пошел в душ. Вода лилась тонкой струйкой и вскоре кончилась.

— Вот дерьмо! Ну конечно, вода кончилась! Что за скотство!

До это развеселило. Незря Хищники прозвали Мерсье Ворчуном! На улицы уже пала синеватая тень. Торговцы не спеша складывали свои палатки, нагружали машины, тачки, верблюдов. Животные ревели, гудели грузовики. Кто-то запел, заглушая эти крики и вопли.

— Признаюсь тебе, Кен Доерти! — заговорил Мерсье. — Я не испытываю никакой гордости от того, что этот город — французский.

Он закончил вытираться, оделся и закурил.

— «Голуаз»! Я обошел семь табачек, прежде чем нашел их… Ты понимаешь? Немыслимо! А еще говорят, что Джибути — это Франция…

Мерсье выпустил облако дыма.

— Ладно! Перейдем к более серьезным вещам и быстро уладим наше дело. Мне хочется как можно скорее убраться отсюда…

Взгляд его голубых глаз ничего не выражал. Он протянул До план города и показал черное пятно.

— Это здесь. Ты легко найдешь это место. Рашид все приготовил. Там ты найдешь все необходимое. Я присмотрел один полицейский участок и появлюсь на сцене в одиннадцать вечера.

Он вынул из кармана маленький непрозрачный флакон.

— Кровь… — усмехнулся Мерсье. — Я произведу на копов достаточное впечатление, но так, чтобы им не пришло в голову отвезти меня в больницу.

Он убрал флакон в карман и пожал До руку.

— Не хотел бы я оказаться ни на твоем месте, ни на месте Рашида!

До поднялся. Он был уверен в Мерсье. История с ночным нападением и ограблением, которую тот расскажет копам в одиннадцать, будет убедительной, и полицейские поверят. Приметы нападавшего будут настолько точны, что До придется держаться от полиции подальше.

Выйдя на улицу, австралиец направился к площади Менелик. Прошел мимо знаменитой «Цинковой Пальмы», все еще модного бистро, из которого доносились звуки оркестра, устремляясь в сторону порта, просочившись под окружавшими площадь арками.

Уличные фонари непомерно удлинили тени. Запахи анисовой водки, гуано, и испражнений дополняли слабые порывы бриза. Перед тем, как войти в порт, До свернул налево в переулок, в котором воняло мочой и пометом.

Из дома вышел полуголый сомалиец в fouta и прошел мимо До, даже не взглянув на него. В ногах негра путалась покрытая гнойной коркой костлявая собака.

Примерно через пятьсот метров начиналась деревня из облезлых лачуг, построенных из переплетенных ветвей деревьев, кусков картона или фанеры. Двор Чудес, королевство проституток.

До шел осторожно, стараясь не наступить на вонючие склизкие нечистоты.

Откуда-то с хриплым блеянием выбежала коза и прямо перед До отпрыгнула в сторону. Ее вымя было в кожаной сумке по йеменской моде. За козой, ощетинившись, гневно зашипела кошка. Увидев До, она остановилась и, подняв хвост, изогнулась дугой.

До не знал, где находится, и сверился с планом Мерсье. Выбранное им строение оказалось каменным домом. Дверь украшала львиная голова. Под легким нажимом До дверь повернулась на хорошо смазанных петлях. Все было продумано до мелочей!

До прошел по узкому и темному коридору. Его фиолетовые глаза ночью видели так же хорошо, как и днем. Они не раз спасали ему жизнь. До держал свой дар в секрете. О нем ничего не знал Хок и даже Карен…

Стены были изъедены язвами. Лестница заскрипела под его тяжестью. Перила представляли собой толстый грязный канат, натянутый на колья.

На лестничную площадку выходила единственная дверь. Не зажигая свет, До переступил порог и осмотрелся. В комнате стоял один шкаф из белого дерева.

В нем он нашел полинявшие джинсы, рубашку цвета хаки с нагрудным карманом, пару холщовых туфель на веревочной подошве, коричневую куфию с красным пояском, старый бумажник с документами на имя иракского гражданина Гамала Кариба с выцветшей фотографией, облезлую кожаную кобуру, «Люгер» и две обоймы к нему.

В один миг он переоделся, надел на голову куфию, скрепив ее агвалом, обул туфли. Поверх рубашки застегнул кобуру, вложил в нее «Люгер» и надел куртку.

Затем вывернул карманы своей одежды, сжег собственные документы, включая паспорт, раздавил ногой пепел и разбросал его по грязному полу. Бумажник он выбросит в порту.

В кармане поношенной куртки он нашел портсигар с гравировкой «Ж.Р.». Это были инициалы Жака Руайе, под именем которого Бруно Мерсье остановился в Восточном Отеле.