Дэвид Моррелл: Первая Кровь

Он под­нял кув­шин­чик со слив­ка­ми, со­би­ра­ясь на­лить их се­бе в ко­фе, но за­ме­тил сгус­т­ки на дне и брез­г­ли­во скри­вил­ся.

– Тебе нуж­на ра­бо­та? – ти­хо по­ин­те­ре­со­вал­ся он.

– Нет.

– Значит, у те­бя уже есть ра­бо­та?

– Нет, ра­бо­ты у ме­ня нет. Мне не нуж­на ра­бо­та.

– Это на­зы­ва­ет­ся бро­дяж­ни­чес­т­вом.

– Черт возь­ми, на­зы­вай­те это как хо­ти­те.

Тисл рез­ко хлоп­нул ру­кой по стой­ке.

– Укороти язы­чок!

Немногочисленные по­се­ти­те­ли за­бе­га­лов­ки сра­зу же ус­т­ре­ми­ли взгля­ды на Тис­ла. Он ог­ля­дел их и улыб­нул­ся, буд­то ска­зал что-то смеш­ное, по­том прис­ло­нил­ся к стой­ке и на­чал пить ко­фе.

– Теперь им есть о чем по­го­во­рить. – Он зло улыб­нул­ся. Шут­ки кон­чи­лись. – Пос­лу­шай­, я те­бя не по­ни­маю. Все это – одеж­да, во­ло­сы и про­чее. Не­уже­ли ты не знал, что сто­ит те­бе по­явить­ся на глав­ной ули­це, ты бу­дешь там вы­де­лять­ся, как чер­но­ко­жий­?

Да мои пат­руль­ные со­об­щи­ли о те­бе по ра­дио че­рез пять ми­нут пос­ле то­го, как ты вер­нул­ся.

– Им по­на­до­би­лось так мно­го вре­ме­ни?

– Язычок, – ска­зал Тисл. – Я те­бя пре­дуп­реж­дал.

Похоже, он хо­тел до­ба­вить что-то еще, но тут ста­ру­ха при­нес­ла Рэм­бо еду в бу­маж­ном па­ке­те и ска­за­ла:

– Доллар трид­цать один цент.

– За что? За эти кро­хи?

– Вы ска­за­ли вам с зе­ленью.

– Заплати ей, – ска­зал Тисл.

Она не вы­пус­ка­ла из рук па­кет, по­ка Рэм­бо не от­дал ей день­ги.

– Окей, по­еха­ли, – ска­зал Тисл.

– Куда?

– Туда, ку­да я те­бя по­ве­зу. – Он осу­шил чаш­ку че­тырь­мя глот­ка­ми и по­ло­жил на стой­ку мо­не­ту в двад­цать пять цен­тов. – Спа­си­бо, Мерль. – Ког­да они шли к две­ри, все взо­ры бы­ли ус­т­рем­ле­ны на них.

– Чуть не за­был, – спох­ва­тил­ся Тисл. – Эй, Мерль, как нас­чет то­го, что­бы по­чис­тить у кув­шин­чи­ка дно?

Машина сто­яла у вы­хо­да.

– Полезай, – ве­лел Тисл, оп­рав­ляя свою пот­ную ру­баш­ку. – Черт возь­ми, жар­ко­ва­то для пер­во­го ок­тяб­ря. Не по­ни­маю, как ты мо­жешь хо­дить в этой кур­т­ке.

– Я не по­тею.

– Конечно, не по­те­ешь.

После по­лум­ра­ка за­ку­соч­ной­, у Рэм­бо бо­ле­ли на сол­н­це гла­за, он зак­рыл их, от­ки­нул­ся на си­денье ма­ши­ны. А ког­да сно­ва от­к­рыл, уви­дел щит с над­писью «ВЫ ПО­КИ­ДА­ЕТЕ МЭ­ДИ­СОН».

Тисл рез­ко ос­та­но­вил ма­ши­ну на ще­бе­ноч­ном крае до­ро­ги и по­вер­нул­ся к Рэм­бо.

– Пойми на­ко­нец, – я не хо­чу ви­деть в сво­ем го­ро­де пар­ней­, ко­то­рые выг­ля­дят как ты и у ко­то­рых нет ра­бо­ты, – ска­зал он. – А то не ус­пе­ешь ог­ля­нуть­ся, тут по­явит­ся це­лая ку­ча тво­их дру­зей – бу­дут поп­ро­шай­ни­чать, мо­жет да­же во­ро­вать или про­да­вать нар­ко­ти­ки. Я и так уж по­ду­мы­ваю, не по­са­дить ли те­бя за ре­шет­ку за то не­удоб­с­т­во, ко­то­рое ты мне при­чи­нил. Но я так по­ни­маю: па­рень вро­де те­бя, име­ет пра­во на ошиб­ку. У те­бя ум еще не та­кой раз­ви­той­, как у лю­дей пос­тар­ше, на что я и де­лаю скид­ку. Но ес­ли ты вер­нешь­ся сно­ва, я отор­ву те­бе зад­ни­цу. Я вы­ра­жа­юсь яс­но? Ты ме­ня по­нял?

Рэмбо под­х­ва­тил па­ке­те едой­, спаль­ный ме­шок и выб­рал­ся из ма­ши­ны.

– Я у те­бя спра­ши­ваю: ты слы­шал, что я ве­лел те­бе не воз­в­ра­щать­ся.

– Слышал, – от­ве­тил Рэм­бо зах­ло­пы­вая двер­цу.

Тисл уто­пил пе­даль га­за, и ма­ши­на рва­ну­ла с мес­та, мет­нув в Рэм­бо две при­гор­ш­ни ще­бен­ки. По­том кру­то раз­вер­ну­лась, виз­жа пок­рыш­ка­ми, и уеха­ла в сто­ро­ну го­ро­да, на этот раз не по­сиг­на­лив Рэм­бо.

Когда ма­ши­на скры­лась из ви­да, Рэм­бо опус­тил­ся в при­до­рож­ную ка­на­ву, вы­тя­нул­ся на длин­ной пыль­ной тра­ве, от­к­рыл па­кет с едой.

Черт зна­ет что за гам­бур­гер. Он про­сил по­боль­ше лу­ку, а по­лу­чил од­ну чах­лую стрел­ку. Кру­жок по­ми­до­ра был тон­кий и жел­тый. Бу­лоч­ка ока­за­лась жир­ной­, руб­ле­ный биф­ш­текс в ней – жес­т­ким.

Запив эту еду ко­ка-ко­лой­, он сло­жил во­ще­ную бу­ма­гу от гам­бур­ге­ров в бу­маж­ный па­кет и под­жег его. По­том рас­топ­тал пе­пел са­по­гом и рас­се­ял в раз­ные сто­ро­ны, удос­то­ве­рив­шись, что искр нет. Черт возь­ми, уже шесть ме­ся­цев, как он вер­нул­ся с вой­ны, а все еще по-преж­не­му тща­тель­но унич­то­жа­ет сле­ды сво­его пре­бы­ва­ния – что­бы ник­то не мог его по ним вы­чис­лить.

Он трях­нул го­ло­вой. Не нуж­но ду­мать о вой­не. И тут же вспом­нил дру­гие при­выч­ки ос­тав­ши­еся у не­го с вой­ны: при­выч­ка к бес­сон­ни­це, про­буж­де­ние при ма­лей­шем шо­ро­хе, пот­реб­ность спать на от­к­ры­том мес­те – это все пос­ле дол­го­го пре­бы­ва­ния в пле­ну…