Александр Бушков: Белая гвардия

Он бросил быстрый взгляд назад — там все было в порядке. В том же безукоризненно точном строю неслись еще четыре цивильных машины с телохранителями, в одной опущено правое переднее стекло, и оттуда с детской непосредственностью торчит ствол ручного пулемета. По здешним меркам — ничего особенного, привычная деталь пейзажа в данных конкретных условиях…

Мигом отогнав все посторонние мысли, он подобрался еще бдительнее, насколько это было возможно. По обе стороны дороги потянулись огороженные колючкой на высоких кольях здоровенные постройки из рифленого железа, лабазы столичных купцов, перемежавшиеся недлинными, но густыми зарослями местного кустарника. Местечко даже поопаснее городских улиц, где за каждым окном, на каждой крыше может оказаться помянутый извращенец с пальцем на спусковом крючке. По обочинам и тут, разумеется, стоят полицейские с жандармами, но, как показывает богатый опыт превеликого множества покушений, это оцепление, состоящее из обычных полицаев, сплошь и рядом не успевает должным образом отреагировать. Предпоследнее покушение, которого Мазур лично не застал, как раз в том и заключалось, что на крыше подобного склада (в другом конце столицы, правда) вдруг взмыл в полный рост декадент с гранатометом. Леон и его шатия-братия свой просяной хлебушек едят не зря — хулигана моментально взяли в три автомата, он завалился, и реактивный снаряд ушел в небо, чтобы взорваться далеко от дороги, на другой стороне. Что характерно, «придорожные столбики» в оранжевых и черных беретах, как и ожидалось, отреагировали с запозданием — пока выдрали пистолеты из белоснежных кобур, пока вскинули автоматы, все уже кончилось, и то, что они еще долго и азартно поливали огнем неповинное здание, выглядело уже смешно…

Правда, на сей раз Мазур, согласно им же самим утвержденному раскладу, держал взглядом обочину на высоте человеческого роста, а верхотурой занимались люди с заднего сиденья, то бишь Лаврик и Журавель.

Он успел еще мельком подумать, что Папа, как ни крути, мужик твердый — ни разу после очередного покушения не повернул назад, не отменил свое явление пред очи верноподданных. Казнокрад, конечно, фантастический, как приличному африканскому диктатору и положено, сатрап тот еще — но, в отличие от иных собратьев по ремеслу, ни капельки не трусоват, надо отдать ему должное. В прошлом году, когда взбунтовалась пехотная рота и двинулась в столицу, паля по всему, что движется, Папа, нацепив камуфляж и каску, самолично… Мать твою!!!

Дальнейшее уложилось в считаные секунды.

Фигура в простых штанах и белой майке выломилась из зарослей справа от дороги — дерганая какая-то, заполошная, высоко вскидывая колени, метнулась прямо на оцепление, остервенело паля перед собой, и двое полицейских, прошитые автоматной очередью, скрючились пополам, а вторая очередь успела черкнуть по окнам головного «Мерседеса» (где, между своими говоря, Папы и не было вовсе), пули, срикошетив от затемненного бронестекла, с визгом унеслись неизвестно куда, и слева тоже затарахтел автомат…

В следующий миг Мазур повел загрохотавшим «клероном» и снес стрелявшего, как кеглю, тот, взмахнув руками, завалился в кусты, автомат отлетел в сторону. Кортеж резко набрал скорость. Мазур, держа автомат наготове, успел оглянуться. На той стороне дороги застыла в пыли на обочине нелепо разбросавшая ноги фигура — ага, Леон и его мальчики тоже не оплошали… Замыкающая машина, визжа тормозами, развернувшись поперек дороги, остановилась — ну да, нужно же в темпе учинить следствие с осмотром места происшествия, полковник Мтанга и его кадры тоже добротно учены французами… По обе стороны дороги гремит жуткая канонада — опамятовавшиеся «столбики» лупят в белый свет, как в копеечку, куда ни попадя, демонстрируя, какие они доблестные…

Он вновь смотрел на обочину, не опуская попахивающий пороховой гарью «клерон». Промелькнули склады и кустарники, показались жилые дома — бедняцкие кварталы, самого что ни на есть трущобного вида, вот здесь народу изрядно: не избалованные развлечениями жители собрались толпами, но на приличном расстоянии от обочины — полиция этот маргинальный элемент старается не подпускать поближе, хоть они и соплеменники Отца Нации, но кто их там знает…

Несмотря на все напряжение, занятно было смотреть по сторонам и наблюдать, как меняется столица, как улицы становятся красивее, богаче, зажиточнее. На смену ветхим баракам, хижинам, неописуемым лачугам, смастеренным из всего, что только могло пойти в дело, появились более-менее приличные дома колониальной постройки, магазины с высокими витринами, рекламы недешевых увеселительных заведений. Центр застроен домами современной архитектуры, белоснежными, окруженными пышной зеленью. В свое время французы пытались здесь создать этакую витрину своей Западной Африки, в чем, нужно признать, преуспели.