Уоррен Мерфи - Объединяй и завоевывай

Впрочем, когда шар докатился до желудка, Антонио уже не заботила нехватка кислорода – да и вряд ли что вообще заботило. Потому что его мозг прекратил свое существование.

Римо остановился на минутку, чтобы передохнуть.

– А ведь мы провозимся целый день, – озадаченно произнес он.

– Не провозимся. Главное – не отвлекаться, – ответил Чиун и снова замахнулся.

Он трудился с ожесточением и теперь обрабатывал колени истукана, вернее, места сочленений. Пласты каменного мяса уже громоздились горой.

С другой стороны, плоть Коатлик местами была органического происхождения. Несколько раз даже выступала самая настоящая кровь.

Короче говоря, грязная выдалась работенка, но мастер Синанджу не сдавался. Всякий раз, когда отваливался очередной пласт базальтовой «говядины», он тщательно осматривал его на предмет наличия в нем элементов электронного мозга Гордонса. Суть его составлял небольшой ассимилятор – или аппарат для выживания и уподобления. Стоило мастерам Синанджу уничтожить или разбить в прежние времена какую-нибудь очередную форму Гордонса, как его ассимилятор мгновенно находил новый объект для воплощения – будь то животное, овощ или даже минерал. Лишь уничтожив электронный мозг Гордонса, Римо с Чиуном могли почивать на лаврах, зная, что теперь-то уж андроид не возродится никогда.

Вся трудность заключалась в том, что они не знали, как выглядит устройство и где его искать. Ясно лишь одно – ассимилятор очень маленький.

Римо тем временем добрался до другой ноги истукана. Одну он уже искромсал до неузнаваемости. Техника Римо имела свои особенности: он проводил ладонью по грубой каменной коже, натыкался на слабое, по его мнению, место конструкции и тотчас наносил удар кулаком.

Базальт трескался, сыпалась пыль, а иногда и жидкость выделялась. Через секунду часть каменного остова разваливалась на огромные куски, которые, в свою очередь, рассыпались на куски поменьше – и так до бесконечности. Дело в том, что Римо крушил структуру камня на молекулярном уровне.

– М-да, вот уж совсем не похоже на схватку «один на один», – заметил он наконец. Римо явно тяготила монотонность процесса.

– Что ты хочешь? Он же мертв.

– Где в таком случае мозг?

– Болтовня делу не поможет, – отозвался учитель и, поджав губы, вернулся к своему занятию.

Прошло еще какое-то время, и каменная статуя превратилась в пыль – будто ее никогда и не было.

– А мозга-то не видать, – заключил Римо, всматриваясь в кучи каменного праха.

– Нет мозга – нет и победы, – резонно заметил Чиун. В настоящий момент его более всего интересовало огромное дерево Туле, которое шатром нависло над ними.

Римо нахмурился.

– Больно уж здоровый кипарис...

– Ни одно дерево на свете не устоит перед мастером Синанджу, а перед двумя тем более.

– Не спорю, но мне кажется, весь следующий год мы могли бы провести с большей пользой.

Ученик напряженно прикидывал, сколько противотанковых ракет понадобится, чтобы сковырнуть с места это двухтысячелетнее дерево. И тут взгляд его упал на кабину вертолета, где на удивление тихо сидели Смит с Ассумптой.

К машине ровным, спокойным шагом приближался подкоманданте Верапас. Ноги его разъезжались в грязи, и он сосредоточенно смотрел вниз, чтобы не упасть.

– Черт! – ругнулся Римо. – А ведь Верапас-то решил улизнуть.

– Не волнуйся, я там кое-что вырубил, так что вертолет не взлетит.

– И что же, интересно знать?

– Не что, а кого. Я частично лишил пилота подвижности.

Уинстон Смит кипел от злости. Ноги его стояли на педалях, а нажать не могли. Руки – те и вовсе болтались по бокам безвольными макаронинами.

Сидевшая рядом в пассажирском кресле Ассумпта была точно так же прикована к месту. Зато глаза ее неотрывно смотрели на Уинстона. Смит, боясь встретиться с ней взглядом, сидел, потупив голову. А он-то хотел умчать ее по воздуху! И найти спокойное местечко на планете, где можно было бы просто жить. Черт бы побрал этого Верапаса, а заодно и Организацию Объединенных Наций! Не стоили они, вместе взятые, даже ногтя Ассумпты! Теперь-то он понял.

Мутные струйки дождя по-прежнему текли по плексигласу кабины, снижая видимость. Оставалось лишь одно – ждать.

Неожиданно к вертолету приблизился человек. Лицо его было закрыто маской, а из дырки, прорезанной вокруг рта, торчала короткая трубка.

Потом дверь распахнулась, и весьма странный голос произнес: