Уоррен Мерфи - Пир или голод

Уже у пассажирского терминала Римо дернул Чиуна за рукав:

– Этот парень смотрел куда угодно, только не туда, где были мы с тобой.

– Нет, – поправил его учитель. – Это мы с тобой были везде, куда не падал его взор.

Римо пожал плечами.

– Какая разница? Ну ладно, пора заняться доставкой нашего трофея Смиту.

А как же любитель насекомых, Эрвиг Вормфуд [6]? – отчаянно переврав имя энтомолога, спросил Чиун.

– Смитти сказал, подождет.

– Ну, тогда ладно.

Харолд В. Смит с головой ушел в киберпространство, когда по селектору раздался голос секретарши.

– В приемной посетители. Те двое, – добавила она шепотом.

– Пусть войдут, миссис Микулка, – сказал Смит, отрываясь от экрана. «Как хорошо, – подумал он, – что не надо лезть под стол в поисках выключателя, чтобы опустить монитор в специальное углубление!»

Да, теперь-то он разжился новейшей системой с монитором, экран которого был вмонтирован прямо в поверхность стола, а ведь было время... Правда, иногда Смит все же тосковал по старой, привычной системе с монохромным экраном. Зеленый цвет так гармонировал с его любимым галстуком!

В дверь кабинета осторожно просунулась седая голова. Смит едва взглянул на миссис Микулку и поспешно кивнул.

Вслед за удалившейся секретаршей в кабинет вошли Римо и Чиун.

– Привет, Смитти! – улыбнулся Римо и бросил ему конверт «Федерал экспресс».

Красно-оранжевый конверт пролетел прямо над головой хозяина кабинета, но в последний момент, подобно бумерангу, развернулся и шлепнулся прямо на его стол. Смит даже не среагировал, поскольку ничуть не сомневался, что конверт попадет в стекло, и смотрел именно туда, то есть в окно.

Недоуменно захлопав глазами, он оглянулся в поисках конверта и наконец заметил его прямо у себя перед носом. Тем не менее глава КЮРЕ ничем не выдал, какое впечатление произвел на него театральный бросок Римо.

Вскрыв конверт, Смит выложил его содержимое на гладкую поверхность стола. Крошечное крылышко послушно легло на черное толстое стекло, подсвеченное снизу янтарно-желтым экраном монитора. Коснувшись нужной клавиши, глава КЮРЕ переключил подсветку на ярко-белый, и тут же высветились все очертания и прожилки крылышка.

Чиун тем временем хранил гробовое молчание, что было совершенно ему не свойственно.

– Кажется, Смит тебя даже не заметил, – съязвил Римо шепотом.

– Не замечаю его я, – покачал головой мастер Синанджу.

– Но он тоже тебя не замечает! – не отступался Римо.

– А первый его не заметил я! – вспылил Чиун.

– Ну, тебе лучше знать. Ты у нас великий мастер игнорировать других, – примирительным тоном произнес Римо.

Аристократический нос главы КЮРЕ опустился так низко, что, казалось, еще немного и Смит уткнется в стол. На лице его то и дело появлялись самые разнообразные гримасы, причем совершенно независимо от его воли.

– Ну, что скажете, Смитти? – не выдержал Римо.

Тот поднял покрасневшие от напряжения глаза и задумчиво проговорил:

– Вроде бы и в самом деле пчелиное крылышко.

– А может, это шмель или трутень? – поинтересовался Римо.

В ответ директор «Фолкрофта» принялся молча колдовать над клавиатурой. Римо приблизился к столу, чтобы рассмотреть как следует.

На экране монитора появилось точное цветное изображение трутня, потом по команде Смита от него отделилось одно крылышко и увеличилось во весь экран. Изображение в точности соответствовало очертаниям и прожилкам лежавшего на столе обломка.

– Так... это крылышко трутня, самого обыкновенного трутня, – проговорил Харолд В. Смит.

– Нет, это была пчела-притворщица! – поправил его Чиун.

– С подобной терминологией мне не приходилось встречаться, – сухо заметил глава КЮРЕ.

– Да вы вглядитесь повнимательнее! – воскликнул кореец.

Смит так и сделал.

– Ну? Что?

Смит печально покачал головой.

– На мой взгляд, крылышко принадлежало самому обыкновенному трутню, самцу медоносной пчелы.

Тогда мастер Синанджу печально покачал головой:

– Существо, которому принадлежало это крылышко, явно обладало интеллектом и злыми намерениями. Это была не пчела – ни медоносная, ни еще какая-либо!

Тогда Смит вызвал на экран изображение пчелы-убийцы.

Она оказалась совершенно другой, отличной от обыкновенной пчелы, и структура крыла тоже сильно отличалась от исследуемого. С одной стороны, у пчелы-убийцы тоже было длинное тельце, но без яркой черно-желтой окраски. С другой стороны, она не была такой большой и мохнатой, как трутень.