Уоррен Мерфи - Разгневанные почтальоны

– Застрелили почтальона?

– Нет, стрелял почтальон.

– Черт побери, того и гляди начнутся проблемы с прессой.

– Он перестрелял всех до одного в битком набитом зале судебного заседания – вместе с судьей.

– Федеральным судьей или местным?

– Федеральным.

– Прекрасно. Надеюсь, я смогу кое-что предпринять. Постарайтесь не давать хода этому делу.

– Ко мне уже приходили из ФБР.

– Надеюсь, вы выставили ищеек вон?

– Я отдал им личное дело почтальона.

– Да вы с ума сошли! Вы на кого, черт возьми, работаете?

Голос Хейдорна дрогнул.

– На Почтовую службу Соединенных Штатов.

– А перед кем несете ответственность?

– Конечно, перед вами, сэр.

– Вы что, не имеете представления о субординации? Сначала вам следует проинформировать меня, а уж потом разговаривать с другими ведомствами.

– Но сэр, это ведь Оклахома-Сити. Мы и так уже пережили одну трагедию.

– Перестаньте хныкать! Терпеть не могу, когда сопли распускают.

– Я понимаю, сэр. Тем не менее одного из наших почтальонов ФБР разыскивает за массовое убийство.

– И всю ответственность за это я собираюсь возложить на вас, Оклахома. Вы что, не читали мою директиву насчет борьбы со стрессом?

– Мы окрасили все стены в успокаивающий розовый цвет, как и предписывалось.

– А комнату мерзавца?

– Он же письмоносец, сэр, и каждый день ходит по адресам. Если он будет с утра до вечера пялиться в розовую стену, то не сможет доставить почту.

– А как насчет премиального кофе?

– Я... э-э-э... не чувствовал особой необходимости. Мои служащие казались совершенно уравновешенными. Все нормально прошли психологические тесты. Никакого стресса. Город-то у нас небольшой.

– Тем не менее я требую, чтобы вы немедленно установили особый перерыв для кофе. Вы поняли?

– Да, сэр.

– Пока я вам не позвоню, ничего никому не говорите. И вообще мы с вами не разговаривали.

– Понятно, мистер почтмейстер.

– Помните – никому ни слова!

Почтмейстер в ярости бросил трубку.

– Две неприятности сразу! Что за жизнь такая проклятая!

Когда секретарь позвонила снова, почтмейстер сначала не хотел даже трубку брать. Но спустя мгновение передумал – может быть, на сей раз новости будут хорошими.

– На второй линии инспектор Рейли. Кажется, у него срочное дело.

– Я с ним переговорю.

Голос Рейли дрожал и прерывался.

– Что случилось?

– Сэр, я только что из Главного почтового управления.

– Вы привели в чувство этого дурака Финкель-перла?

– Он понял свой долг, сэр. Но, боюсь, случилась еще одна неприятность.

– Снова ящики взорвались?

– Нет.

– Была стрельба?

– Нет.

– Так говорите же, в чем дело! – загремел почтмейстер.

– Я и пытаюсь. Я вышел из здания минут пятнадцать назад и взял такси до гостиницы. Тут-то все и случилось. Страшный взрыв, а затем землетрясение. Сейчас я в гостинице, смотрю из окна на запад. Все, что я вижу, – это клубы дыма.

– Ну?

– Его больше нет.

– Чего нет?

– Здания, сэр. Оно уничтожено.

Генеральный почтмейстер медленно поднялся на ноги. Он никак не мог сосредоточиться, «Он явно говорит не о гостинице, – думал почтмейстер. – Он ведь оттуда звонит. И наверняка не стал бы суетиться из-за какого-то другого старого здания – меня ведь это не заботит».

Генеральный почтмейстер с трудом перевел дыхание.

– Уж не хотите ли вы сказать, что я лишился почты? – почти простонал он.

– Сэр, вам, наверное, стоит включить Си-эн-эн.

Почтмейстер так и сделал. Си-эн-эн показывало снятую с воздуха панораму центральной части Манхэттена. Вот виднеется Мэдисон-Сквер-Гарден. Вот замысловатое сооружение из стекла – Центр Джекоба Джавитса. Похоже, будто из миллиона рам вылетела тысяча зеркал.

К востоку, занимая целый квартал, лежали дымящиеся руины. И посреди огня и дыма генеральный почтмейстер Соединенных Штатов вдруг увидел широкие ступени, наводящие на мысли о Древнем Риме, а поверх них в беспорядке валялось то, что осталось от двадцати коринфских колонн Главного почтового управления – крупнейшего почтового учреждения страны.

В этот ужасный миг зажужжал селектор и испуганный голос секретарши произнес:

– Сэр, на первой линии Президент Соединенных Штатов.

За спиной Харолда В. Смита уже пылал закат, когда система вновь подала сигнал.

– Что это? – спросил Римо, вновь усевшись на зеленый виниловый диван. Мастер Синанджу по-прежнему сидел рядом со Смитом, не желая покидать почетное место подле человека, которого называл Императором.