Уоррен Мерфи - Шок

Люди за столом вскочили, аплодируя и топая ногами. Ле Пат начал скандировать имя Абрахаса, и другие поддержали его.

– Благодарю вас, – сказал Абрахас, когда все стихло. – А сейчас я хочу, чтобы все вы увидели работу, которую уже начали члены специальной комиссии первой стадии. Цирцея, свет, пожалуйста.

В зале погас свет.

– То, что вы увидите, это новый фильм, запечатлевший последние события во всем мире. Это результат программы, использующей тот же тип подсознательных телесообщений, которые так успешно подействовали на мистера Пибоди и на других убийц. Сообщением, которое транслировалось в этом случае, было простое слово «Абрахас»! У вас все готово, Цирцея?

Включился проектор. На гладкий экран потек свет. В кадре возникла толпа, собравшаяся вокруг Эйфелевой башни, руки людей были подняты к небу. Звук был оглушающим, люди в фильме открывали и закрывали рты в унисон. «Абрахас!» – кричали они снова и снова все громче.

«Абрахас!» – кричала многотысячная толпа собравшихся у подножия Биг Бена. «Абрахас» – монотонно повторяла толпа сотен индусов в шафрановых одеждах перед сверкающей водной гладью Тадж-Махала. Миллионы рабочих Пекина и клерков Найроби восхваляли имя нового бога. Его имя было на устах фермеров Айовы и датских рыбаков, корейских студентов и русских моряков. «Абрахас», – повторяли люди всего мира.

– Боже мой, – промолвил Смит.

Какое бы ни совершилось безумие, какие бы шестерни ни пришли в движение в этой ужасной разрушительной машине Абрахаса, Смит только знал, что он должен добраться до президента.

Но у него не было с собой «дипломата», а телефон остался в нем. Смит должен вырваться из-за этого забора на южном берегу, чтобы предупредить единственного человека, который может положить конец господству террора Абрахаса, прежде чем тот начнет прогрессировать.

Наверху, над темным залом, камера продолжала описывать дугу. Во время фильма делегаты аплодировали и кричали вместе с массами на экране.

Наблюдая за дверью, Смит решил, что у него есть шанс. Он не увидел вокруг никакой охраны. В зале было темно. Если бы ему удалось проскользнуть к выходу, пока камера направлена в другую сторону, он вполне мог бы выбраться наружу и добраться до деревни.

Он выждал нужный момент, и, когда камера отклонилась в дальний левый угол, согнувшись, выскользнул из зала. Делегаты конференции продолжали кричать и буйствовать.

Снаружи было темно, грязную дорогу освещали только луна и звезды. Забор, окружавший южный берег, был высоковат, но Смиту удалось на него вскарабкаться. Оказавшись наверху, он спрыгнул на другую сторону. Внезапная острая боль пронзила его лодыжку.

Он встал и ощупал ногу. Это оказалось только растяжение, но боль была сильной. Смит сказал себе, что в течение тех лет, когда он работал в ОСС и ЦРУ, ему доставалось и похуже.

Это было очень давно, но он не забыл эту тренировку. Он быстро выбрался на дорогу и, держась в тени, пошел прихрамывая, так быстро, как мог. До Деревни было две мили. Пока он добрался до пустынного главного перекрестка, его лодыжка начала гореть от боли, подступавшей волнами.

– Президент, – бормотал он.

Смит искал телефон; неважно, что с ним сделает Абрахас, но он должен позвонить президенту.

Он видел телекоммуникационный центр на окраине деревни по пути из аэропорта. Из этого он заключил, что Абако один из тех островов, где личные телефоны редкость и большинство звонков совершается из одного учреждения. Если только нога не подведет, он сможет найти офис, влезть туда.

За деревней на извилистую дорогу падало небольшое пятно света. Рядом был телекоммуникационный центр, Смит узнал его. Усилием воли он заставлял себя двигаться вперед. Здание стояло одинокое и уязвимое, окна находились на уровне человеческого роста. Даже с бесполезной ногой Смита будет легко туда забраться.

Смит подобрал камень, завернул его в пиджак и почти бесшумно разбил окно. Охая от боли в ноге, он ухитрился подняться на подоконник и влезть внутрь.

Там стояла приборная доска, примитивная модель, Смит оценил это с одного взгляда. Притаившись в темноте, он ждал соединения с Вашингтоном.

– Белый дом. Добрый вечер, – сказал телефонист, когда уже казалось, что ожидание длится вечно. Смит покрылся испариной. Его лодыжка ужасно болела.

– Это доктор Харолд Смит. Я должен поговорить с президентом.

– Боюсь, сейчас это невозможно, мистер Смит, – бодро сказал телефонист. – Хотите оставить сообщение?