Уоррен Мерфи: Бамбуковый дракон

Глаза Хоппера распахнулись, как всегда спасая его от того ужасного мгновения, когда он уже был готов распрощаться с жизнью. Тело, укутанное спальным мешком, обливалось потом. Хоппер дрожал, словно испуганный ребенок.

Он приподнялся и сел на койке, металлические ножки которой стояли в жестянках, наполовину заполненных водой для защиты от ползучих тварей, выпростал ноги из спального мешка и, прежде чем спустить их с кровати, внимательно оглядел пол.

Итак, сон становился все страшнее, чтоб его черти побрали. В этот раз, когда хищник подбирался к Хопперу, он уловил сотрясение земли. Господи, если он не сумеет в ближайшее время избавиться от этого наваждения...

Подземные толчки.

Все, хватит, сказал себе Хоппер. Этот номер не пройдет. Должно быть, его ногу свело судорогой, и ему показалось, будто к лагерю приближается громадное чудовище.

Дикий вопль выбросил Хоппера из кровати. Он запутался в москитной сетке и рвал ее до тех пор, пока не сумел освободиться. К этому мгновению в лагере зазвучали невнятные крики проводников и носильщиков, послышалась испуганная ругань Спаркса.

Раздался винтовочный выстрел, громкий, словно удар грома.

Хоппер выскочил из палатки и оказался в кромешном аду. Туземцы бросились врассыпную, двое из них пробежали сквозь огонь и выскочили по ту его сторону, даже не вскрикнув от боли. Таково воздействие страха – он приглушает все иные чувства и пускает в ход механизм инстинкта самосохранения, который включается в минуту опасности.

Хоппер осмотрелся, отыскивая взглядом Спаркса и Экинса. Ангел-хранитель экспедиции стоял подле своей палатки в боксерских трусах и носках, приложив к плечу винтовку, нацеленную вверх под углом около сорока пяти градусов. Послышался еще один выстрел, и Хоппер увидел красно-оранжевую вспышку, вырвавшуюся из дула.

Куда он стреляет? И где Экинс? Хопперу казалось, что он слышал крик, но он мог ошибаться, и...

И в это мгновение он увидел неуклюжий призрачный силуэт чудовища из своих снов. Оно шагало вперед, привлеченное вспышками ружейных выстрелов, и поводило головой из стороны в сторону, рассматривая лагерь. Из его скрежещущих зубов свисало нечто вроде тряпичной куклы. По губам и нижней челюсти чудовища стекала кровь. Кукла была одета в зеленые штаны и такую же рубаху, залитые чем-то красным.

Экинс.

Спаркс выстрелил в третий раз, но без толку. Шагающий дьявол повернулся в его сторону, тряхнул головой и выплюнул окровавленное тело. Спарксу пришлось отскочить; тело ударилось о землю, подскочило и рухнуло бесформенной кучей. Спаркс изготовился выстрелить вновь, но не успел.

Теперь чудовище уже не казалось неуклюжим. Оно подпрыгнуло, словно птица, и опустилось на землю, заставив ее вздрогнуть. Спаркс не заметил удара – кошмарное создание обрушилось на него своей тяжестью, сбив с ног и повалив на спину с вывернутыми руками. Винтовка отлетела в сторону. Чудовище быстро клюнуло головой, словно громадный цыпленок, подбирающий зерно, и впилось в Спаркса сверкающими зубами.

Хоппер издал пронзительный вопль и, испугавшись собственного голоса, зажал рот ладонями обеих рук.

Слишком поздно.

Оживший призрак из сновидения перекусил Спаркса пополам, уронил его в грязь и, заслышав безумный крик Хоппера, повернулся в его сторону. Пасть чудовища была набита кровавым месивом.

Господи! Надо бежать!

И Хоппер побежал.

У него не было времени продумать свои действия. Какой-то уголок его сознания отметил, что он бос и одет лишь в нижнее белье, но если бы он задержался, чтобы взять одежду, а тем более натянуть ее на себя, то чудовище захватило бы его в палатке, и Хоппер присоединился бы к компании Экинса и Спаркса в качестве лакомой закуски к позднему ужину.

Лужайка была невелика. Десяток шагов – и Хоппер оказался среди деревьев и продолжал мчаться вперед, не обращая внимания на камни и колючки и позабыв о змеях. Он понимал, что оставаться в лагере смертельно опасно. Все прочие обстоятельства казались ему второстепенными, и он надеялся преодолеть их по мере поступления.

Бегство от опасности – простейший инстинкт, который включается выбросом адреналина в кровь. Разум Хоппера, до сих пор не оправившийся от изумления, вызванного увиденным, фактически бездействовал. Где-то в его глубине по-прежнему мерцала надежда на то, что все происходящее – не более чем сновидение во сне, еще один ужасный ночной кошмар.

Напрасные надежды.

Хоппер споткнулся, раскинул руки, стремясь сохранить равновесие, и почувствовал, как ему в ладонь впилась зазубренная ветка. Выдернув ее, он увидел кровь и ощутил резкую боль, которая перечеркивала все надежды на то, что это происходит во сне.