Михаил Нестеров - Горный стрелок

О возможном ночном дозоре Сергей не думал. Немцы идут полным составом, идут днем, на максимальном форсаже, и можно только догадываться, как они устают за время изматывающих переходов по глубокому снегу, неровностям каменистых нагромождений, держа от второй бригады расстояние в один дневной переход. Едва разбив палатки, они наверняка падают как убитые, восстанавливая в глубоком сне силы для следующего броска; а дозорные, не доспав даже двух-трех часов, идут не в полную силу, чем замедляют темп отряда. Что касается пленных, то им, наверное, связывают на ночь руки и помещают в палатку с двумя-тремя террористами. Вскоре Сергей убедился в этом, в течение нескольких минут понаблюдав за лагерем: дозора он не обнаружил.

Сергей слыл наблюдательным парнем, он проанализировал сложившуюся ситуацию, еще внизу в его голове созрел четко организованный план. Без этого он не проделал бы рискованного ночного восхождения по вертикальной стене.

Прежде чем приступать к активным действиям, скалолаз должен приготовить путь к отступлению. Для этого ему требуется укрепить на крюке веревку в полуметре от места соединения двух отрезков, использовав скользящий узел. По одному из отрезков можно спускаться, а за другой, достигнув подножья, достаточно потянуть, чтобы веревка освободилась от крюка и упала вниз.

После этой несложной процедуры следует разведка. Сергей будет прислушиваться, находясь у каждой из палаток по нескольку минут, пытаясь по дыханию определить ту палатку, где находится один человек.

Дальше – сложнее. Вряд ли тот больной парень поднимет крик, когда в его палатку кто-то осторожно заглянет. Этот кто-то может быть только из своих, если, конечно, он не читал книгу «Шерпы и снежный человек». Сергей знал, как устраиваются на ночь в горах: обязательный спальный мешок, застегнутый до подбородка, причем обувь тоже помещается в спальник, чтобы утром не совать ноги в ледяные ботинки. Практически человек, лежащий в спальном мешке, связан. А Сергей нашел этому более точное определение: временно спутан.

Чтобы заткнуть тому рукой рот и ударить чуть повыше виска и пониже темечка, труда тоже не составит. Потом террорист на плече русского скалолаза проделает путь до обрыва, где Сергей спустит его вниз на канате, сбросит его рюкзак и что-то из личных вещей.

До утра достаточно времени. Сергей должен утащить больного за скалистую гряду, «развязать тому язык», вытряхнуть из рюкзака все (что уместится – переложить в сумку), набить рюкзак камнями и спустить на веревке в глубокую расщелину, но так, чтобы он зацепился лямками за один из выступов. На глубине примерно тридцати метров рюкзак все расскажет товарищам погибшего парня, которые будут его искать и непременно заглянут в первую же расщелину: смалодушничал, ушел, провалился. Тут было одно слабое звено: немцы могли спуститься в расщелину на веревке, чтобы забрать рюкзак – о том, чтобы спуститься на самое дно, где того и гляди обрушатся вниз нависшие над ней огромные шапки снега, они и не подумают: десятки альпинистов нашли свой покой именно в таких местах и лежат там под слоем снега до сих пор. Чтобы избежать подобного риска, Сергею следовало повесить рюкзак в «первозданном» виде, ничего не трогая в нем, но ему необходима теплая одежда, пища, оружие...

А следы, которые он оставит, наутро занесет снегом. Уже сейчас с неба сыпала мелкая крупа.

Ноги начали стынуть. Сергей сказал себе: «Пора» и шагнул было к палаткам. Но в это время рукав одной из них выпустил наружу человека. Сергей распластался на снегу. До лагеря – двадцать метров, вряд ли его заметят.

Вслед за первым немцем показался второй. В первом Курочкин узнал «мужика с автоматом», старшего в группе, во втором – Хорста.

Сергей ругнулся: похоже, насчет дозора он ошибся.

Но это был не дозор.

Все, что приготовился сделать Сергей, сделал за него Хорст. Только спальный мешок был не с больным, а с трупом, и его не спускали на веревке, а просто сбросили вниз. Туда же полетел и рюкзак.

Кепке прикрепил к крюку веревку и исчез из виду. Он отсутствовал минут сорок; командир в это время находился в пустующей теперь палатке. Хорст освободил крюк от веревки, смотал ее, и они с товарищем возвратились на место.

Лихо они с ним, пронеслось в голове Сергея. Больные и слабые им в помеху. Они избавляются от них.

– Кто же вы такие, ребята? – разговаривал сам с собой Курочкин, снимая с крючка веревку.