Михаил Нестеров - Месть и закон

Но кто же второй? Кто? Его вычисление так или иначе наводило на мысль о неразрешимости задачи.

Как в парадоксе: «В деревне жил только один цирюльник, который брил всех, кто не брился сам. Кто брил цирюльника?» Кроме бессмысленных, на этот вопрос ответа нет.

Голову сломать можно.

– Андрей...

– А? – Яцкевич встрепенулся, отгоняя назойливые видения.

– Ты слушаешь?

– Да-да... Ты что-то говорил о Ширяевой?

Шустов недовольно покачал головой и вынужден был повторить:

– К сожалению, я не знаю всех подробностей, но судья вела собственное расследование, подключила к этому следователя прокуратуры. Вполне возможно, нашла что-то. А может, нет...

– Откуда ты знаешь об этом?

– Да так, – словно уходя от ответа, обронил Олег.

С этим делом ему надоел Белоногов, а вчера вечером при встрече у кинотеатра выяснилось, что, в свою очередь, и Рожнов предпринял некоторые шаги, чтобы выяснить истинное положение дел с судьей. Но обсуждать их с Шустовым он не стал.

Не стал, потому что о «шагах» они с Олегом имели разные представления. Полковник имел в виду не добытую им информацию, а акцию по ликвидации Ширяевой, из-за которой он и появился в Юрьеве.

Рожнов провел ее по прежней схеме, которая так полюбилась ему, опять же убив двух зайцев одним ударом: устранил Ширяеву и предупредил таким образом следователя Маргелова. Тот не дурак, поймет, что следующий в списке именно он. Чтобы полнее почувствовать угрозу, достаточно просто оглянуться назад.

Или для наглядности сходить на кладбище.

Конечно, герои существуют и сейчас, но зовутся уже самоубийцами.

Всего этого Олег, конечно, не услышал. Во время вчерашней беседы он ждал, что полковник упомянет истинные причины своего неожиданного появления в Юрьеве. Но так и не дождался, лишь принял от Рожнова полуофициальную похвалу Яцкевичу и Оганесяну, которые отлично справились с заданием.

Зрители встали, аплодисментами приветствуя победу «Динамо». Шустов первым направился к выходу из сектора. Андрей тронул его за плечо:

– Извини, Олег, я пойду в раздевалку, хочу поздравить Алексея.

– Валяй, – не оборачиваясь, отозвался Шустов. – Только не говори о нашем разговоре Бельчонку, лады? За себя могу поручиться: буду нем как рыба.

В ответ на ироничный тон командира Яцкевич махнул рукой.

Они распрощались у выхода из четвертого сектора. Еще раз всмотревшись в погрустневшие глаза командира, Яцкевич окончательно убедился: нет, Олег не причастен к убийству девочки. И почувствовал возникшее в глубине души легкое беспокойство: он не поведал Шустову о коротком разговоре с Мигуновым, о его признании и собственных подозрениях.

Сказать об этом стоило. Но скрепя сердце решил повременить: что-то тревожило его. Первый кандидат на такой разговор – Белоногов. Если бы Андрей вчера поговорил с Сергеем, может быть, совместными усилиями им удалось спасти Ширяеву. Как? Хотя бы обычной настоятельной просьбой уехать далеко и надолго.

Как бы то ни было, но Белоногов был единственным человеком, кто не мог пойти на такое зверство.

Даже больше: по мнению Андрея, он мог предупредить очередной произвол.

Яцек приехал во Дворец спорта на машине Белоногова, сейчас он дожидался задержавшегося товарища, присев на капот. С чего начать разговор, который, несомненно, огорчит Сергея?

– Знаешь о последних событиях?

– Ты о чем? – осведомился Белоногов. После общения с братом, достойно завершившим часть спортивной карьеры в России, с его лица не сходила улыбка. Сергей развернул машину и выехал со стоянки.

– Ширяеву убили. – Андрей невольно поймал себя на мысли, что похож на распространителя сплетен: и часа не прошло, а он уже дважды повторил эту новость. И отметил, как внезапно побледнел его спутник.

– Когда? – Сергей надолго оторвал взгляд от дороги. Улыбки как не бывало.

Снова неудовлетворенность отобразилась на лице Яцкевича, когда он почти дословно передал слова, сказанные им Олегу Шустову. Мог бы и не посвящать приятеля – все уже закончилось, для него во всяком случае. К этому выводу Андрей пришел только что.

Теперь он почти принял решение насчет дальнейшего. Он постарается избежать объяснений перед Рожновым, отмолчится перед товарищами: просто скажет, что уходит из отряда, и все. А там пусть думают что хотят. Нет, он не герой, он не будет копаться в этом деле дальше. Все говорит за то, что бесполезно и даже смертельно опасно продолжать начатую судьей игру. Она проиграла вчистую.