Павел Ганжа - Холодное блюдо

– Да, кстати,- сделав пару шагов, он обернулся,- стволы и наручники я экспроприировал, такие игрушки тебе ни к чему. Не возражаешь?

– Не в-возражаю,- испуганно замотал головой Величев.

Артем неопределенно хмыкнул и вышел. Осмотревшись в коридоре и убедившись, что на первый взгляд (и на второй, и третий) ничего не забыл – хозяина берлоги предупредил, отпечатки стер, следы уничтожил,- он подобрал с пола пакеты с "подарками" и прильнул к дверному глазку.

Посторонний (и не посторонний, впрочем, тоже) люд на лестничной площадке отсутствовал, оставленный в ванной комнате Величев покидать свое узилище тоже не спешил – можно было отчаливать. Стрельцов аккуратно, чтобы не заляпать ручку отпечатками, открыл дверь, выскользнул из квартиры, спустился по лестнице и плавной походкой, с видом никуда не торопящегося прожигателя жизни и бездельника, потопал прочь от гостеприимного бандитского логова. Хотя бдительных старушек во дворе не наблюдается – пересмена у них что ли или тихий час? – народу в окрестностях дома хватало. Рядом с подъездом гуляли молодые мамаши с чадами дошкольного возраста и околачивались лоботрясы лет тринадцати- четырнадцати. И возбуждать у народа интерес к собственной персоне резвыми пробежками Стрельцов не стремился. Спасибо, что пенсионерки его с пакетами в руках не "сфотографировали", а то бы точно в воры-домушники определили.

Заворачивая за угол дома, Артем оглянулся. Как и ожидалось, никто его не преследовал, никто на него даже не смотрел. И в окнах Величевской квартиры – отсутствие движения. Очевидно, бандит внял доброму предупреждению и суетиться не стал. Неудивительно. Если Стрельцова самого мутило от воспоминаний о том, что он за последние два дня делал с Величевым, то каково тогда пришлось несчастному ублюдку? Едва ли Величев ныне в состоянии думать о мести, преследовании и прочей чепухе. Ему сейчас впору не об ответном ударе, а о квалифицированной медицинской помощи мечтать. Чем он, наверное, и занимается. Развязался, поди, уже болезный…

Артем ошибался. Величев не отвязал ногу от чугунного корыта, он и не начинал распутывать узлы. Серега сидел в той же позе, в которой его оставил Стрельцов, и не шевелился, опасаясь, что измывавшийся над ним психопат может вернуться. Величев боялся, что псих его обманывает. Сказал, что убивать не собирается и уходит, снял наручники, велел отвязываться, а сам просто издевается. Затаился в квартире и ждет, когда Серега, словно доверчивый дурачок, выйдет из ванной. И снова начнет тесаком размахивать. А Серега не дурачок, он психа провоцировать не будет, а пока тут на полу посидит тихонько.

Величев слышал, как открывалась входная дверь, но не верил своему счастью. И предпочитал не шевелиться. И мечтал он совсем не о медицинской помощи, а о том, чтобы никогда, ни при каких обстоятельствах больше не встречаться с человеком по фамилии Стрельцов.

На шикарном "директорском" кресло, возвышающемся монументом над не менее грандиозным столом в просторном депутатском кабинете, вопреки обыкновению, никто не сидел. Хозяин кабинета, а по совместительству – стола и кресла, с хмурым видом прохаживался от окна до стены и обратно и слушал доклад своего главного охранника. Другие предметы мебели, в том числе бездонное, "экзекуционное" кресло, тоже пустовали – в кабинете патрона Масальский предпочитал не задерживаться и…не рассиживаться. Поэтому Константин докладывал Туманову свежую информацию в положении, которую старый кадровый военный счел бы подобием стойки "вольно".

– …и еще: последние дни вокруг какая-то непонятная суета происходит…

– Костя выражайся яснее!- перебил Масальского Туманов.- И без того голова пухнет!

– Вчера возле кабинета какой-то мутный тип крутился, Вадик его тряхнул…в смысле, культурно поинтересовался, чего…он тут забыл, но кекс отбрехался, что на прием пришел.

– Какой прием?! – возмутился депутат.- На то общественные приемные есть. Здесь никто никого… И вообще, вахта на что? Через нее прошел?

– Неизвестно, я интересовался, в журнале данных нет.

– Твою мать! Неизвестно, поинтересовался…- передразнил Масальского Туманов.- А что тебе известно?! Может, этот урод – мент и тут ошивался, чтобы "жучков" наставить!

– Да вряд ли. Он в приемную не заходил, даже за дверную ручку не брался, где бы ему "жучков" ставить?

– Ты много знаешь о прослушке?!- едва не заорал Туманов, но сам себя одернул и гораздо тише добавил:- Вдруг это новейшие разработки, какую-нибудь ерунду к стене приклеил и слушает теперь меня с утра до вечера.