Анатолий Ромов - Знак темной лошади

— Да что я тебе могу сделать? Говори, что случилось. Говори, не томи душу. Изучив взглядом собеседника, Балубу покачал головой: — Бико, вот если ты будешь молчать, я тебе не завидую. Я тебе уши оборву. Ты понял меня или нет?

— Понял. — Вздохнув, Бико затравленно улыбнулся. — Ксата сегодня уезжает. Навсегда.

— Что? — Сказав это, Балубу несколько секунд смотрел на Бико в упор. — Бико, мальчик мой, что ты мелешь? Куда она может уехать?

— В Париж. Она выходит замуж.

— Замуж? Врешь. За кого она может выйти замуж, да еще в Париже?

Неожиданно лицо Бико сморщилось. Несколько секунд он стоял, кусая руку; затем, прижавшись к груди Балубу, зарыдал, бормоча сквозь слезы:

— Балубу… Если бы ты знал… Она… Предала всех нас… С этим типом… Из Парижа… А мы ничего не знали… Понимаешь, ничего не знали… Он себе уехал, а мы ничего не знали…

Постояв немного, Балубу наконец силой оторвал от себя Бико:

— Эй, кончай… Что ты разнюнился… Какой еще тип из Парижа? О ком ты?

— О сыне Нгалы Сиссоло… Анри… Помнишь, они к нам приезжали? — Вздохнув, Бико вытер кулаком слезы. — Мне обидно, понимаешь. Ты же знаешь, что значит Ксата для нас.

— Что значит Ксата для вас. — На лице Балубу застыла каменная улыбка. — Слушай, дохляк, откуда ты все это узнал? Про сына Нгалы Сиссоло, про Париж? Про то, что Ксата сегодня уезжает?

— Я шел от Ксаты, ну и ребята мне вдруг говорят: тебя спрашивал Блез Ауи. — Бико помолчал. — Блез на площади подошел ко мне, говорит: ты ведь друг Балубу, не знаешь, где он? Знаю, говорю, я как раз иду к нему. Блез говорит: вот хорошо, что я не сам ему это передам. И дал кассету от магнитофона.

— Что еще за кассету от магнитофона?

Балубу, прости, но я ее уже прослушал. У меня же есть японский кассетник, ты знаешь. — Бико отвернулся. — Я ведь сразу даже не врубился, зачем Блез сунул мне эту кассету.

— Зачем же он тебе ее сунул? Эй, дохляк! — Закусив палец, Балубу раздраженно сплюнул. Слушай, слизняк, мне вся эта история не нравится. Говори все до конца.

— Хорошо, до конца, так до конца. Вчера Ксата говорила с Парижем, с этим самым Анри. Они уговорились, что сегодня вечером он приедет за ней сюда из Парижа и тут же увезет назад, чтобы там, в Париже, они могли пожениться. Блез все это записал.

— Пожениться? — Внешне Балубу по-прежнему выглядел совершенно спокойным. — Ладно. Малыш, ты захватил с собой этот кассетник?

Лицо Бико страдальчески сморщилось:

— Балубу, не надо. Прошу тебя, не надо. Я уже пожалел, что взял у Блеза эту кассету. Ты только растравишь себя, честное слово. А, Балубу? Может, не стоит? Ведь что уж случилось, то случилось.

— Бико, не выводи меня из себя. Ты захватил с собой этот кассетник?

— Ну… да. Только, Балубу, может, все же не стоит? А?

— Не твое дело, стоит или не стоит. Давай сюда кассетник. Быстро. Ну? Или ты хочешь, чтобы я сам его взял?

— Нет. — Достав из кармана куртки портативный японский магнитофон, Бико протянул его Балубу. — Вот, держи. Только, Балубу, я сразу же уйду. Уж извини.

— Делай что хочешь. — Посмотрев вслед ковыляющему по мосткам Бико, Балубу вдруг понял, что из-за охватившей его ярости он почти ничего не видит. Черт, подумал он, проклятье, ведь в глазах у меня совсем темно. Тут же сказал сам себе: я должен собрать все силы. Все, что во мне есть. Все, но стать спокойным. Что бы там ни случилось, я должен успокоиться.

Минут через пять ему в самом деле удалось успокоиться. Он снова увидел коснувшееся края озера закатное солнце. И, осознав это, нажал кнопку магнитофона.

Нгзима сидел, изо всех сил вжавшись в жестяное сиденье джипа. Он вслушивался в неумолчный шум леса в наступающих сумерках, понимая: если он и его боевики обнаружат себя хотя бы одним неосторожным движением, все пропало. Операция, подготовить которую ему стоило стольких трудов и к успешному завершению которой он сейчас как будто бы подошел почти вплотную, сорвется. Двое, которых они ждут и которым знаком здесь каждый куст, ускользнут в одно мгновение. Или придумают что-то, что поможет им избежать смерти. А ему и его боевикам помешает провести операцию бесшумно.

Рядом с джином неподвижно, как изваяние, стоял Бико по кличке Хромой. Встретив его взгляд, Нгзима показал знаком: ты не ошибся? Место выбрано точно? Хромой, так же знаком, ответил: это обычное место их встреч. Гарантировать, что они не сменят место встречи, он не может. Кивнув, Нгзима подумал: взгляд Хромого напоминает сейчас взгляд затравленного зверя. Все понят но. Хромой наверняка убежден, что после того, как боевики Нгзимы убьют тех двоих, они тут же убьют и его. Так и будет, подумал Нгзима. Он, Нгзима, потом, чуть погодя, лично выстрелит в затылок Хромому. Однако сейчас Хромого нужно ободрить. Хромой был одним из его лучших агентов и пока, до этого момента, практически один подготовил всю операцию. За это он заслужил радость не знать, что его убьют.