Роже Борниш - Плицейская история

Именно в таком состоянии застает его Юг Грожан, сутенер, в баре на улице Вожирар.

— Возможно, у меня найдется для тебя дельце, — говорит Грожан другу.

— Пошел к черту со своими кассами бакалейщиков, — огрызается Лубье. — Разве ты можешь предложить что-нибудь стоящее?

— Как угодно, Симон. Но я знаю человека, которого мое предложение заинтересует. А тебе советую пока забыться в объятиях шлюх и успокоить нервы.

— Ладно, выкладывай, — снисходительно говорит Лубье.

Грожан пожимает плечами, выдерживает паузу, затем шепотом говорит:

— В Сен-Море у меня есть сосед, Жорж Дезалл, столяр, тихий, честный человек. Однажды, сидя в баре за рюмкой анисовки, он сказал мне, что работает в банке, который еще строится, но сейфы там уже установлены, и каждый вечер их набивают бабками. Утром приезжают два молодца и забирают деньги, чтобы выдавать их клиентам. Понял?

— А когда заканчиваются строительные работы? — спрашивает Лубье.

— Не раньше чем через неделю. Если дело тебя интересует, то надо спешить.

Лубье задумывается, взвешивает шансы на успех.

— Тебе известен маршрут инкассаторов?

— Еще бы! Я выслеживал их целых два дня. Все очень просто: стоит им только пересечь улицу, как их чемодан набит миллионами!

Загоревшись, Лубье решается.

— Хорошо, — говорит он. — Скажи мне название банка, адрес, расписание работы служащих, а также их маршрут.

Грожан криво усмехается:

— Не торопись, приятель. Сначала я должен узнать, сколько ты мне за это выделяешь.

— А ты на сколько рассчитываешь?

— На равную долю с теми, кто будет проводить операцию.

Лубье снова задумывается, затем, пожав плечами, уступает:

— Идет.

— Хорошо. Речь идет о Депозитном банке в Шампини, авеню Жана Жореса, восемьдесят семь. Оба конвоира отправляются оттуда каждое утро в восемь часов тридцать минут. Они пересекают дорогу, так как старый банк находится напротив, в доме номер восемьдесят восемь. Так что в твоем распоряжении будет не больше минуты.

— Не волнуйся, успею, — говорит Лубье, которого не смущают столь жесткие условия. — Встретимся завтра у тебя. Салют.

— Салют.

Только один человек может блестяще провести эту операцию, думает Лубье, идя вдоль улицы Вожирар. Этот человек — Мсье Эмиль. В воровской среде каждому известно, что большинство вооруженных нападений в Париже или его пригородах было делом его рук. Самые авторитетные мошенники мечтают о том, чтобы работать вместе с Мсье Эмилем. Однако здесь есть одна загвоздка: никто не знает, как выйти на него. Известно, что он посещает некоторые бары, в частности «Пирушку» на улице Льеж и «Фаворит» возле Опера-Комик, но эти посещения бывают редкими и непредсказуемыми.

В жизни многое зависит от связей. Чтобы сделать карьеру, политическую, военную или промышленную, необходимо быть ловкачом. То же относится к мошенникам. Тюрьмы и каторги — это воровские высшие учебные заведения, наподобие привилегированных университетов. Здесь завязываются контакты, возникает дружба, устанавливаются связи. Именно в тюрьме Лубье познакомился с Орсетти, и сейчас он надеется через него выйти на Бюиссона. После убийства Полледри Орсетти не показывается больше в «Двух ступенях», и единственное место, где он изредка появляется, — это бар «Ротонда», потому что в нем имеются два выхода и огромные окна, позволяющие следить за тем, что происходит снаружи.

Лубье это известно, и именно туда направляется он в этот холодный январский вечер 1950 года.

Войдя в зал, он быстро окидывает его взглядом, но Орсетти не видно. Лубье пересекает зал и входит в небольшую комнату, служащую убежищем для влюбленных.

За одним из столиков, в стороне от обнимающихся и целующихся пар, он замечает Орсетти, оживленно беседующего с Анри Болеком, бретонцем, другом Франсиса Кайо.

«Я как нельзя кстати», — думает Лубье, подходя к столику.

При виде его оба мужчины умолкают и ждут, когда он сядет за стол.

— Как дела? — спрашивает Лубье.

— Плохо, — отвечает Орсетти лаконично.

Лубье прикуривает смятую «Голуаз», бросает пачку на стол, зовет официанта, заказывает три рюмки анисовки и спрашивает:

— В чем дело, Жанно?

— Эмиль прислал мне Анри, чтобы я с ним работал.

• — Разве это плохо?

Орсетти отпивает глоток и ставит рюмку на стол.

— Но я не хочу больше работать с сумасшедшим! Он чокнутый. Он прикончил моего друга Полледри просто так, за здорово живешь.

— Но, Жанно, ты должен признать, что Итальянец наделал немало глупостей, — вставляет Анри Болек. — Рано или поздно он нас всех довел бы до решетки. Порой приходится быть безжалостным ради собственной безопасности.