Олег Вихлянцев - Стукач

– Подожди! – Монахов выставил вперед руки, словно успокаивая полковника. – Ты меня не понял, Рахмон. Я предлагаю тебе гораздо больше, чем одна эта несчастная партия опиумного мака. Здесь товара тысяч на пятьдесят «зеленых», не больше. Такие бабки просочатся сквозь пальцы и не заметишь. – Он сделал шаг вперед. В эту минуту Иннокентий Всеволодович явно скромничал. Маковой головки он затарил в армейский «Ил» раз в десять больше.

– Не двигайся! Говори, что предлагаешь?

– Борт улетит в – Россию без меня. Там его встретят. Я останусь здесь, с тобой. И позабочусь о том, чтобы мои люди открыли тебе счет в банке за границей. На двести пятьдесят тысяч долларов для начала.

– Ты смеешься надо мной, русский?! – вновь расхохотался полковник. – Пятьдесят тысяч, двести пятьдесят тысяч – разница не большая. Лучше уж я заберу себе весь этот товар, а тебя отправлю на тот свет.

– Не будь дураком, Рахмон, – ровным голосом произнес Монахов. – Через несколько минут сюда прибудет экипаж самолета. И ты не успеешь сделать ни того ни другого.

До полковника наконец дошло. Ну пристрелит он Монахова. А как отсюда вывезти товар, чтобы потом оставить его себе?

– Допустим, я согласен, – произнес он.

– Ну слава Богу! – с облегчением выдохнул Монахов. И даже натянуто улыбнулся, не отводя, впрочем, глаз от черного среза ствола. – Я рад Рахмон, что мы договорились.

– Мы еще не договорились! – капризно возразил полковник. – Пятьсот тысяч долларов на банковский счет! – потребовал он. – Иначе – стреляю!

– У меня нет выбора, – горестно согласился Иннокентий Всеволодович, выдержав недолгую паузу.

Полковник, услышав это, жадно сглотнул слюну.

– Вот и хорошо! – уже по-хозяйски выговорил Рахмон Убайдуллаевич, чуть расслабившись.

– Но что делать с этим? – Монахов растерянно посмотрел вокруг на разбросанные маковые головки. – Это надо срочно убрать отсюда… – Он присел на корточки, собирая в руки сырье.

Реакции полковника тыла не хватило на то, чтобы отреагировать на бросок Монахова в ноги. А тот сбил его на спину весом своего тела и вцепился обеими руками в кисть, сжимавшую пистолет. Они начали кататься по бетону, царапая, кусая и пиная друг друга. В конце концов Монахову удалось извернуться так, чтобы ствол, находящийся еще в руке полковника, уперся в живот последнему. Коротко хлопнул выстрел. Рахмон Убайдуллаевич скорчился от нестерпимой боли, пронзившей брюшную полость.

Не мешкая, Иннокентий Всеволодович завладел оружием и, поднявшись на ноги, выстрелил еще четыре раза. Затем стер отпечатки пальцев со ствола и пистолетной рукоятки носовым платком и, размахнувшись, швырнул «Макаров» далеко в сторону.

Тучи застлали безоблачно-чистый небосвод незаметно. Собственно, это и не тучи были вначале, а так себе, перистые облачка, на которые, по большому счету, никто не обращал внимания. Глянули в небесную синь, где только еще нарождался белесый дымок, и пошли себе дальше. Но всякая гроза обрушивается неожиданно и стремительно.

В далеких и забытых Богом горных селениях испокон веков поддерживался обычай – по праздникам к столу подавалось изысканное блюдо. Плов, запаренный на гашише. Первым его вкушали старцы, аксакалы. Затем ляганы – широкие глиняные блюда – подносили и молодежи. Дурман принимался как высочайшая благодать из рук Аллаха в дни особых торжеств.

В Северокавказском регионе (особенно поражен в этом отношении был Краснодарский край) молодежь уже в конце семидесятых вовсю баловалась травкой – анашой. Ни одна мало-мальски организованная станичная вечеринка в клубе не обходилась без косяка «дряни».

Воровские притоны кишели морфинистами. Здесь кололись со знанием дела. До полной отключки.

Предшественники нынешних челноков от криминала и драгдилеров, как теперь именуют наркокурьеров, безостановочно мотались в Киргизию, вывозя из Чуйской долины рюкзаки с коноплей и опиумным маком. Но это были одиночки, которым местные производители сырья сбывали второсортную продукцию. Им и думать не стоило о конкуренции с такими бригадами, как, например, у Бизона. Тот вовремя нашел свою нишу. Пусть нигерийцы тащат в Россию кокаин, азербайджанцы – метадон, цыгане – гашиш. После потери Соленого и Кима Игорь Иванович Серегин нашел людей в Таджикистане, где теперь шла междуусобная война и царил хаос, и принялся за организацию поставок опиумного мака.

– …Что было дальше? – спросил Серегин, когда Иннокентий Всеволодович дошел в своем рассказе до места, где он застрелил полковника Саттарова.