Альберт Байкалов - Крестоповал. Война совести

– Голова! – с восхищением посмотрел на него Клим.

«Что бы ты сказал, узнав о реальном плане! – повеселел Хвастун. – Но пока не время, а то захнычешь или вообще сбежишь».

– Зря ты водку отдал, – завел старую пластинку Клим.

«Не твоего ума дело!» – подумал про себя Хвастун, а вслух сказал:

– Брось, все нормально будет!

Впереди появилась деревня. Она располагалась на склоне небольшой возвышенности, у реки и представляла собой одну-единственную улицу с десятком изб, хозяйственными постройками и огородами, над которыми высились два колодца-журавля. С одной стороны было свежевспаханное поле, с другой – лес, казавшийся в это время суток черным. Хвастун увидел, как в центре собираются люди. Он знал: Берестовых здесь ждали. Едва «КамАЗ» встал у дома с высоким забором, как его обступили мужчины и женщины. К встрече заокеанских родственников в деревне подмели даже улицы. Хотя Хвастун допускал, что у старообрядцев это в порядке вещей. Он уже знал, что они моют свои дома не только внутри, но и снаружи.

Придерживая бок, Хвастун выбрался из машины и огляделся. Повсюду была видна рука хозяина. Все ровненько, покрашено и чисто. Ни тебе покосившихся заборов, ни пьяных под ними. В аккуратных палисадниках черемуха и сирень в цвету. Аромат аж голова кругом. Дома словно игрушечные. Собравшийся народ больше походил на какой-то фольклорный ансамбль. Нарядные женщины были сплошь в сарафанах. На головах платки и кокошники. Все как один бородатые мужчины в подпоясанных рубашках…

Озираясь по сторонам, Никита Лукич шел ко двору, раскланиваясь во все стороны. Рядом семенила жена. Следом дети. Выгрузкой багажа руководил какой-то конопатый парень в кепке-бейсболке с длинным козырьком.

Леонтий каждого встречающегося на пути тут же представлял. Пока шло знакомство, Хвастун с Климом сиротливо стояли у машины. Наконец к ним обернулся Леонтий и махнул рукой:

– А вы чего же, гости дорогие?!

Взор сельчан обратился к приезжим.

– Кто таков?.. А чего это все лицо побито?.. – настороженно зашуршала толпа.

– Это Клим Алексеевич и начальник евонный Сергей Аркадьевич, – громко, так, чтобы все слышали, объявил Никита Лукич. – Очень в дороге пособили.

Ребятня распахнула створки ворот. «КамАЗ» завелся и въехал во двор, в дальнем конце которого под брезентовым тентом оказался накрытый белоснежной скатертью длинный, как на свадьбах, стол. Клим загнал машину, как сказали, под устроенный в углу навес.

Гостей проводили в дом. Здесь витал аромат свежевыпеченного хлеба, дерева и кислого молока. Густо пахло геранью, сушеным чабрецом и мятой. В просторной, с русской печью горнице Хвастуна усадили на табурет. Подслеповатый дед с пушистой седой бородой приказал ему раздеться. Хвастун безропотно подчинился. Дед осмотрел его, ощупал. Обхватив сзади сильными руками, скомандовал сначала «дыши», потом «не дыши». Расспросил, где при этом болит, и сказал, чтобы одевался.

– Нужно наложить тугую повязку и меньше тревожить поломатые ребра, – сделал он заключение. – Пройдет.

– Что дальше? – осторожно спросил Клим, когда они остались одни, и посмотрел в окно, подоконник которого был заставлен горшками с цветами.

– Пока ничего, – пожал плечами Хвастун.

Надев футболку, он продолжал сидеть на табурете.

– Стол накрывают, – комментировал Клим. – Только я клиентов не вижу.

– В баню пошли, – выдвинул предположение Хвастун.

– Я бы тоже не прочь сейчас искупаться. – Клим отстранился от окна и потер грудь. – В кузове пылища, потом еще на «Ниве» без окон прокатился.

– Перебьешься, – усмехнулся Хвастун.

Никита открыл глаза и потянулся. Тихо скрипнула сетка старинной кровати. Сиреневый свет заполнил избу. Агаты уже не было, но подушка еще хранила тепло. Он слышал, как она встала, но виду не подал. Чистый воздух, дом, сложенный из лиственницы, аромат ночной фиалки, росшей прямо под открытым окном… Никита Лукич никогда не чувствовал себя таким отдохнувшим и счастливым. А может, показалось после такого переезда? Перед тем как начать свое путешествие, он долго и скрупулезно изучал маршрут. Выходило, больше половины мира пролетел… Встретили их радушно. Дом отремонтировали, с утра помыли. Вон и цветы на окнах, и посуда… Все есть на первое время. Баню подремонтировать, и как у Леонтия станет. Напарились они вчера с дороги… Потом вечеряли всем гуртом. Соседи пришли, вся родня… Были и такие, о которых Никита Лукич и не слыхивал, хотя, собираясь в дорогу, изучил всех до седьмого колена. Строго с этим у старообрядцев…