Кирилл Казанцев - Время пришло

Криминалисты обшаривали и обнюхивали дом, мазали кисточками – хотя и так было понятно, что злодеи действовали в перчатках. По земле они не ходили – передвигались по асфальту и гаревым дорожкам. Если у них и был припрятан транспорт, то явно в безлюдном месте. Кроме дочери, ничего не пропало, даже из шкатулки Антонины Геннадьевны, о которой она сама и рассказала злодеям. Прибыл специалист кинологической службы. Овчарке Муське дали понюхать подушку, на которой спала Светлана, собака охотно взяла след и привела кинолога к подстанции на окраине поселка, где села и преданно уставилась на хозяина…

В начале восьмого утра ошалевший от переживаний и бессонной ночи чиновник дополз до спальни, с которой у него с некоторых пор стали складываться мрачные ассоциации. Он неплохо себя чувствовал, если не считать того, что был морально раздавлен. Он боялся заходить в спальню, уговаривал себя, трясся, хватался за сердце. А когда вошел, сердце окончательно свалилось в пятки. Антонина Геннадьевна сидела на кровати, закутанная в махровый халат, ее знобило. Она держала в руках сотовый телефон (кому, интересно, собралась звонить?), но, кажется, забыла про него. Смотрела в пространство перед собой, не расчесанная, одряхлевшая, безучастная ко всему на свете. Повернула голову и глянула на него так, что Жирницкому стало дурно – пятки похолодели. Такого стыда он еще не испытывал. Откашлялся и проговорил:

– Дорогая, это было совсем не то, что ты подумала… – Он опустился перед женой на колени, обнял за бедра.

Она отстранилась с такой брезгливостью, словно ее обнял гигантский таракан.

– Неужели ты думаешь, что я бы мог вот так… – Он задохнулся, стал надрывно кашлять, просто не знал, что можно сказать в такой ситуации.

– Это все, что тебя волнует? – холодно осведомилась Антонина Геннадьевна, отодвигаясь от мужа. – Негодяи похитили, а возможно, убили нашу дочь, а ты озабочен лишь тем, как бы выгородить себя, оправдаться в ситуации, когда уже никому, во всяком случае, мне, твои оправдания не нужны, ибо и так все ясно?

– Дорогая, как ты можешь? – зачастил Жирницкий. – Думаешь, мне безразлична наша дочь? Да я волнуюсь за нее не меньше тебя. Полиция уже работает, они обязательно найдут Светочку… Антонина, милая моя… – взмолился он, сгорая от стыда и позора. – Пообещай никому не рассказывать, что сегодня произошло, умоляю тебя. Это была минутная слабость, неужели не ясно? Я сам не понимал, что говорю, сильно испугался…

– Уйди, Жирницкий, – поморщилась супруга. – И не подходи ко мне, если не хочешь, чтобы меня вырвало тебе в лицо. Как же прав был этот парень – я давно себя наказала за то, что вышла за тебя… Успокойся, дорогой, – сухо усмехнулась жена, отворачивая голову. – Я никому не скажу, поскольку нам обоим тогда придется повеситься от стыда.

В десять утра, как только технари из полицейского управления закончили установку прослушивающего устройства на домашний телефон, зазвонил сотовый в халате у Жирницкого. Оперативники и сотрудники технического отдела уставились на чиновника с любопытством – он так подпрыгнул от страха, что не заметить это было невозможно. Заместитель чиновника Врубель спрятал ухмылку, нахмурился подполковник Кудесник и раздраженно бросил:

– Ответьте, Александр Яковлевич, не тяните кота за интимные принадлежности. Только будьте добры, нажмите кнопочку «громкая связь». Мы должны быть в курсе. Смелее, Александр Яковлевич, – «шериф» не удержался от язвительной усмешки. – Это может быть просто звонок.

Ладонь, когда он вытащил телефон, была мокрой от пота. Жирницкий чуть не выронил свой навороченный коммуникатор.

– Доброе утро, Александр Яковлевич, – проскрипел металлический голос, и все напряглись, а чиновник Жирницкий чуть вторично не наделал в штаны. – Доброе, не так ли? – после паузы осведомился собеседник.

– Не очень, – выдавил из себя чиновник. – Послушайте, где моя дочь?

– Спокойно, спокойно, слушайте и не перебивайте. Испытание на вшивость вы прошли успешно, лишь подтвердив то, о чем все знали. Решение изменилось, ваша дочь будет жить и вернется домой, но только в том случае, если вы заплатите выкуп.

– Но подождите, – занервничал Жирницкий. – Почему вы сразу не сказали о выкупе? Почему вы не забрали драгоценности из шкатулки моей жены? Зачем потребовалось устраивать этот цирк?

– …Только в том случае, если вы заплатите выкуп в размере пяти миллионов долларов, – невозмутимо закончил собеседник.