Кирилл Казанцев - Время пришло

Благостный сон «народного прислужника» нарушил тычок под ребро. Он проснулся, распахнул глаза. В ухо взволнованно дышала Антонина Геннадьевна.

– Саша, проснись… – шептала она. – Проснись же, черт тебя побери.

– А? Что? – бормотал он. – Ты чего, Антонина? Который час? Такая рань…

Настенные часы с подсветкой сообщали, что уже 14 часов ночи, тьфу, ну, понятно… Форточка была приоткрыта. Из-под тюлевой занавески, чуть дрожащей под напором ночного ветерка, просачивался маревый лунный свет.

– Я что-то слышала, Саша… – ее горячий шепот вибрировал, прокрадывался в мозг, вызывая ответные вибрации. – Мне кажется, за дверью что-то скрипнуло.

– Ну, что за глупости, – разозлился он. – Перестань выдумывать, Антонина.

– Нет, Саша, мне не почудилось, я слышала какой-то звук.

И оба непроизвольно затаили дыхание. Кожа чиновника покрылась предательскими гусиными мурашками. Пропади она пропадом, эта Антонина! Что ей могло почудиться? Дом подключен к сигнализации, вневедомственная охрана не дремлет, да и вообще дома чиновников подобного ранга в Качалове не грабят – давно прошла эта эпоха, теперь все по-другому! И вдруг он тоже уловил отдаленный шум, словно поскрипывало что-то.

Зашевелились волосы на лысеющей голове, и капелька пота сползла со лба на переносицу. Ерунда какая-то…

– Может, Светка лунатит? – предположил он дрогнувшим голосом. – Проголодалась, на кухню спустилась, хрустит там своими чипсами.

– Ты о чем? – испуганная супруга прижалась к нему. – Когда наша Светка лунатила? Спит ночами как сурок, пушкой не разбудишь.

Что верно, то верно. Уж поспать эта девица мастерица. Он шутил, бывало, мол, ты у нас ненасытная в постели, доченька, все спишь да спишь.

– Сходи, проверь, а? – подкинула супруга не самую здравую идею. – А то мне что-то страшно, Сашенька…

Зачем куда-то ходить, если телефон под рукой? Позвонить в охрану, пусть приедут, проверят. Но нет, это как-то не солидно, ухмыляться потом будут, мол, пугливый чиновный люд, боятся на пустом месте. Да и в глазах супруги он от этого не вырастет. Испытывая сильное душевное волнение, Александр Яковлевич выбрался из кровати, сунул ноги в тапочки и подошел к двери. Почему так страшно-то, господи? Ну что произойдет в собственном доме?! Он проделал щелку в двери и высунул нос в коридор. Все пространство второго этажа было окутано сизой полумглой. Из полумрака поблескивали в лунном свете хрусталики на люстре, проступали витые ограждения на галерее. Антонина Геннадьевна снова что-то исторгла, и он вышел, чтобы не слушать ее стоны. Прокрался на цыпочках по коридору, удивляясь собственной решимости, спустился в холл, где «храбро» бросился к выключателю и активировал иллюминацию. Тьфу, каналья…

Форточка на зарешеченном окне была открыта, а ночка выдалась ветреной, случались порывы, и в эти мгновения плотная штора скребла по кожистым, остроконечным листьям пышной драцены, получался зловещий царапающий звук, который они и услышали из спальни. Надо же, до чего обострен слух, с чего бы это? Ухмыляясь, облизывая посиневшие губы, он закрыл форточку и отправился обратно, не забыв погасить свет. Прошествовал по галерее независимой походкой, вошел в спальню, сделав грудь колесом.

– Ну, что там? – напряглась супруга.

– Спи, дорогая, – усмехнулся он. – Вечно вы, женщины, накручиваете.

И не успел он погрузиться в сладкие объятия бога сновидений, как его опять толкнули!

– Саша, проснись, мне кажется, под дверью кто-то стоит. Сашенька, мне страшно. Ты уверен, что окно на чердаке было закрыто?

Чердачное окно не подключалось к сигнализации – техникам, работавшим в доме, не хватило проводов. Пообещали, что сделают в другой раз, на чем благополучно и забылось. Какого черта? Чердачное окно расположено в таком месте, что забраться в него можно лишь в том случае, если злоумышленник подлетит на вертолете и спустится к окну по веревочной лестнице! Не помогут навыки в альпинизме, да и узкое оно, чтобы пролезть человеку стандартного телосложения. А коли и пролезет, он не спустится на второй этаж, потому что люк заперт снаружи (домашние туда не ходят), а лестница сложена и отодвинута в сторону…

– Послушай, Антонина, это уже не смешно, – он начал раздражаться.

И вдруг замолчал на полуслове, оцепенел от ужаса! Дверь, завуалированная белесой пеленой, вдруг начала без скрипа отворяться! Дыхание перехватило. Антонина Геннадьевна издала короткий сдавленный звук. Две фигуры, размытые мраком – одна повыше, другая пониже, – материализовались в комнате, стали быстро приближаться, и спустя мгновение ошалевший от страха чиновник почувствовал, как его прижали коленом к кровати, перехватило дыхание, и липкий пот потек в глаза. Что-то сдавленно простонала супруга, дернулась, надрывно закашлялась – и ее прижали к постели.