Евгений Сухов - Жиган по кличке Лед

И вот теперь – этот бедолага Розов, следователь Ялтинского угро. «Посмотрим, на сколько хватит его», – подумал Семен Андреевич, даже не думая привстать в кресле навстречу входящим в гостиничный номер.

Появились двое – высокий неопределенного возраста мужчина с бесцветными волосами, бесцветными же глазами и носом-уточкой, одетый в узкий серый пиджак; пышная тридцатилетняя женщина в платье и шляпке, приколотой к волосам. Последняя широко раскинула пухлые руки и заключила товарища Лагина, обошедшегося без ответных проявлений эмоций, в объятия:

– Папа, молодец, что приехал! А мы ждали тебя еще третьего дня.

– Дела, – неопределенно ответил Семен Андреевич и, мягко отстранив Розу, погладил лысеющую голову и мятый, в морщинах, лоб и протянул руку «крымскому хаму»:

– Ну, здравствуй.

– Как доехали, Семен Андреевич? Очень хорошо сделали, что к нам. Погода сейчас отличная.

– В самом деле? А я вот не успел приехать, как уже узнал, что тебе должно быть не до погоды.

Розов скривил угол рта и сделал вид, что не понимает прозрачного намека высокопоставленного тестя.

– Слава, доставай коньяк! – произнесла Розалия. – Выпьем за встречу.

– Последний раз ты выпила за то, чтобы поскорее ухать из Москвы, насколько я помню, – отозвался Лагин. – Что, товарищ Розов, действует на нее крымский воздух? А то, помнится, еще три месяца назад она готова была моими мозгами вымостить Красную площадь.

На круглом лице Розалии, на пухлых щеках, проступили два нежно-розовых пятна, она всплеснула руками и укоризненно произнесла:

– Папа, ну как ты можешь так говорить. Просто я немного устала… мне нужно было сменить обстановку, ну и, в конце концов, я еще находилась под впечатлением от смерти Бори… да-да, Ростислав, мой второй муж был не чета тебе – достойный человек, изобретатель-рациона… ли…

– Наливай, зять, – перебил дочь Лагин.

Плеснули в бокалы. Мужчины пригубили, зато Розалия Семеновна охотно и разом опрокинула фужер. Ее глаза маслено заблестели. Товарищ Лагин неодобрительно качнул головой, но заговорил совсем о другом:

– Как служба, Слава?

– Работаем, Семен Андреевич. Сейчас, конечно, совсем не так, как в первые годы после войны. У нас опытные кадры, так что я имею представление о том, что тут творилось в 45– 46-м.

– Ну, тебе ли после Перми и Иркутска привыкать…

– Это – да. Но тут все-таки – объекты союзного значения. Недавно вот был сам товарищ Меркулов…

– Я знаю. Я сейчас не об этом хотел. О товарище Меркулове, если очень потребуется, я могу поговорить и с самим товарищем Меркуловым. – Тут Семен Андреевич, конечно, преувеличивал, однако не следователю Ялтинского угро было с ним спорить. – Насколько я знаю, сейчас в обстановке строгой секретности ведется следствие по одному очень любопытному делу. Я говорю о деле так называемого Льда.

– Вас действительно это интересует? Семен Андреевич, мне казалось, что…

– Что это слишком мелкий масштаб для человека моего положения, так сказать? – без особых церемоний перебил Лагин, и Розов тотчас же узнал эти нотки нетерпения и нетерпимости, проскакивающие в голосе, как маленькие пузырьки в начинающем закипать жирном бульоне. Ведь у его жены были точно такие же. – И все же. Мне кажется, что будет лучше, если вы сами познакомите меня с деталями этого дела, товарищ следователь. Все-таки ведете его вы. И не надо забывать, что оно может стать важной ступенькой в вашей служебной лестнице.

«Чего ему надо? – промелькнуло в голове Розова. – Зачем он приехал? Действительно ли навестить дочку, проконтролировать – или?.. Но это совсем не его дело. С другой стороны, черт его знает, где оканчивается граница полномочий этого мутного борова… Приехал ведь – смотрит, спрашивает этак по-родственному… Сучара. Хотя меня так просто не проймешь».

– Да, серьезный инцидент. В машине обнаружили три трупа. На самом деле, как удалось установить по результатам экспертизы, там было четверо . Один труп похищен. Не шутка. Автомобиль «Опель Кадет», на котором ехали эти четверо, подорвался на мине военного образца. У одного из погибших – пуля в черепе.

– Выходит, не особо скрывались те, кто убивал…

– Именно так, Семен Андреевич.

– Ты не удивляйся, Слава, что я интересуюсь твоей работой. Я ведь тоже не всегда бумажки перекладывал. В свое время приходилось и ночные допросы вести, и показания добывать, и в перестрелках случалось участвовать. Если ты не знаешь, если Роза не рассказывала еще.