Сергей Соболев - Последний выстрел Странника

Я неспешно, без суеты, ковыряюсь подобранной здесь же, во дворе, сучковатой палкой в одном из мусорных контейнеров. За плечами у меня висит на лямках старый брезентовый рюкзак. В рюкзаке, позвякивая в такт моим телодвижениям, сложена моя нынешняя добыча – несколько пустых пивных бутылок.

Одет я соответствующе: длинная мешковатая засаленная куртка с капюшоном, штаны неопределенного возраста, цвета и кроя, старые кроссовки. На голове у меня парик; поверх спутанной гривы волос, с выбивающимися во все стороны лохмами, натянутая низко, на уши, темно-серая спортивная шапочка. В правой ушной раковине прикрытый, закамуфлированный париком и низко натянутой шапочкой – микродинамик. Микрофон прикреплен к внутренней стороне надетой под куртку одежки. Его тоже трудно разглядеть стороннему человеку, даже с близкого расстояния.

Большинство из ныне живущих носят маски; большинство, если не все, скрывают свое истинное нутро. Мне тоже не впервой лицедействовать. Сейчас я выгляжу как один из тех несчастных, кто оказался на дне. Как один из тех париев, кто, ходя по тем же улицам, что и прочие, живет вне общества, кто роется в отходах более удачливых сограждан в надежде подобрать упавшие с чужого стола крохи.

Я занимаюсь своим делом – высматриваю добычу, или поживу. От обычного московского бомжа меня отличает лишь то, что моя истинная цель – не пустые бутылки, не выброшенные вещи, которые можно перепродать или обменять. Некоторые из двуногих до последнего не знают, не догадываются, что их уже вскоре утилизируют, что сами они превратятся в мусор, в отходы.

Из всех возможных и рассмотренных на скорую руку вариантов выбран один. Не знаю пока, возможно, я тяну пустышку. Я уже около получаса нахожусь в этом огромном дворе, среди длинных жилых многоэтажек, образовывающих вместе один из номерных микрорайонов Северного Чертаново. В этих жилых «олимпийских» комплексах изначально была встроена передовая по тем временам система мусоропроводов. То ли шведы ее оборудовали, то ли финны. Она работала без сбоев два десятилетия, пока не наступила реформа ЖКХ и пока туда не попытались залезть руками нанятые таджикские или молдавские «коммунальщики».

Во дворе много мусорных контейнеров, много баков, вокруг которых можно ходить кругами хоть всю ночь. Еще парочка бомжей промышляют невдалеке; они тыкают палками или чем-то вроде недлинных щупов в слежавшуюся массу, в отдельные пакеты с отходами, выискивают что-то интересное для себя, а затем переходят к следующему контейнеру. Время от времени то один, то другой бросают косые взгляды в мою сторону – возможно, я нахожусь на территории, которую они считают своей. Но пока что эти двое спитого вида мужиков не выказывают явно признаков недовольства, они не подходят ко мне слишком уж близко, не пытаются качать права, не проявляют агрессии. Мне тоже нет до них дела, они для меня никакая не помеха.

Я поддел концом палки лежащий сверху большой пластиковый мешок, небрежно завязанный узлом, встряхнул его. Из пакета посыпались одежки… В темноте, разбавленной отсветами уличных фонарей и падающими из окон ближней ко мне многоэтажки огнями, не так просто разглядеть, что за добыча попалась мне… Я поддел палкой одну из вывалившихся из пакета шмоток, приподнял, стал рассматривать на фоне светящихся теплыми электрическими огнями окон дома. Кажется, пиджак… Да, мужской пиджак. И вполне еще годный, чтобы кто-то мог его носить. Неплохо живут люди, судя по содержимому мусорных баков. Есть что покушать, есть что надеть. Вон, едва ношенные вещи выбрасывают… Но все равно чем-то недовольны.

Перед тем как бросить пиджак обратно в контейнер, я хорошенько рассмотрел его на свет. Заодно и посмотрел – в очередной раз – на окна квартиры, в которой мне уже как-то доводилось бывать. На доме нет таблички с названием улицы, только номер микрорайона. Отсчет подъездов здесь не по домам, как это обычно принято, но общий для всего этого микрорайона. Интересующий меня адрес находится в четырнадцатом подъезде, на восьмом этаже – двухкомнатная с холлом квартира, крайняя справа на лестничной площадке.

Из трех окон этой квартиры, выходящих во двор, свет виден только в одном. Я знаю – благодаря Ботану, – кто находится внутри. Собственно, я и сам оказался здесь именно потому, что в этом адресе в Северном Чертаново находится тот, кто мне нужен, кто может снабдить меня сведениями, в которых я сейчас нуждаюсь.

Вернее – та , поскольку речь идет о женщине.