Сергей Соболев - Последний выстрел Странника

Служащая, женщина средних лет, взимающая плату за пользование вокзальным туалетом, ничего Ботану не сказала, лишь недовольно покачала головой, взяв у него мятую купюру – мол, мог бы свои баулы и не тащить за собой в столь приличное место.

Я достал из лопатника пятидесятирублевую купюру и торопливо прошествовал в местный храм гигиены и санитарии.

К счастью, кроме нас двоих, в этом «храме» никого не было. Я на всякий случай прижал палец к губам, потом этим же пальцем коснулся бокового кармана куртки, в который я опустил смартфон. Затем, постучав все тем же пальцем по циферблату наручных часов, я показал ему палец, присовокупив к нему еще один – через две минуты я должен отсюда убраться на хрен.

Ботан кивнул и, в свою очередь, жестом показал на большую тяжелую сумку, которую он поставил на пол.

Далее мы с ним действовали в ураганном темпе. Я снял с себя куртку, в кармане которой лежит смартфон, и передал ее Ботану. Тот, хотя и открыл сумку, стенки которой проложены специальной металлокерамической хренью, экранирующей всякое излучение, но внутрь ее куртку с гаджетом пока не спешил класть; он держал ее в руке, дожидаясь, пока я не сниму все остальное.

Я быстро, как солдат в учебке, снял с себя практически все, включая наручные часы; оставил лишь носки и трусы. Одежду – мою прежнюю одежду – я совал в эту большую сумку. А из той сумки, что меньших размеров, я брал и надевал на себя уже другие вещи…

Помнится, когда меня перевезли на другой объект, расположенный, судя по времени, которое занял переезд, неподалеку, в нескольких километрах от бунгало, где мы отдыхали с Никой, когда я спросил, какого все ж хрена ко мне привязались, Янус мне сказал следующее:

– Жизнь так устроена, Странник, что все в ней имеет свою причину и свою цену: деяние и уклонение от деяния, любовь и ненависть, жизнь и смерть…

У меня мурашки по коже и комок в горле, когда я думаю о Нике, о том, чем для нее может закончиться эта история. Может, именно поэтому, из-за мыслей о ней, я и не сошел с поезда в Сухиничах, или, еще раньше, не попытался раствориться, исчезнуть, когда меня оставили одного в квартире на Новодарницкой. Хотя, если быть правдивым перед самим собой, я продолжил этот путь не только из-за Ники. Не только потому, что боюсь за нее. Но и из-за этого – тоже.

Я вынужден руководствоваться принципом «Делай, что должно, и будь что будет». При существующем раскладе, я так думаю, у нее, у этой молодой женщины, известной мне под именем Вероники Шнайдер, вообще нет шансов выжить. Никаких.

У меня нет сейчас иного выхода, как только начать свою собственную игру.

Служащая Киевского вокзала, взимающая плату с граждан за пользование туалетной комнатой, с некоторым удивлением посмотрела на высокого нескладного парня в куртке, вязаной шапочке и очках с толстыми линзами – тот, выйдя из туалета в зал, прошел мимо нее валкой походкой, кренясь под тяжестью сумки.

Она так была удивлена потому, что ей показалось, что этот парень минуты три или четыре назад уже вышел из туалета. С сумкой. Служащая посмотрела в зал, вглядываясь, нет ли там среди ожидающих граждан такого же второго субъекта, как этот. Пока она высматривала «близнеца», и этот, что сейчас вышел, тоже куда-то пропал.

Женщина прерывисто вздохнула; потом на всякий случай украдкой перекрестилась. Надо же, чего только не примерещится. Все ж суточная работа, пусть и не пыльная, как у нее, вредна для здоровья.

…Двое крепких мужчин, находящихся в разных концах зала, один у выхода, второй ближе к проходу в дебаркадер, двинулись навстречу друг другу. Когда они сошлись, один сказал другому:

– На приборе нет отметки.

И показал планшетник, который он все это время держал в руке.

– Может, настройка сбилась? – полушепотом спросил напарник. – Или какой-то технический трабл?

– Да вроде бы нормально работает. От тебя-то отметка нормально держалась, пока ты не подошел вплотную!

– Звони!.. А я прошвырнусь на площадь, может, он где-то там.

Мужчина достал сотовый телефон. Включил набор нужного номера. Когда ему ответили, он доложил:

– Мы все еще на вокзале. Исчезла отметка!..

– А сам объект? – переспросили на другом конце линии. – Вы его видите?

– Нет. Мы его не наблюдаем ни технически, ни визуально.

К концу рабочего дня пятницы, знаменующего собой и конец трудовой недели, в большинстве госучреждений, офисов, столичных управ, равно как и в частном секторе, царит расслабленное предуикэндное настроение. Синоптики, правда, не обещают солнечной весенней погоды, а, наоборот, сулят на выходные пасмурную и даже дождливую погоду. Но все же по многим признакам ощущается, что долгая, как никогда, холодная, вьюжистая, стылая зима – подошла к концу.