Сергей Соболев - Враг моего врага

Ну и уже впоследствии Сергей узнал от одного из коллег, что его однофамилец служит – служил, во всяком случае, в конце девяностых и начале двухтысячных – в 45-м разведполку ВДВ. Да, да, это тот самый СпН 45-й ОГвРП, который некие силы пытались развалить в ходе неоднозначного процесса по факту гибели журналиста Холодова. Та самая элитная армейская часть, штаб которой находится на Рубцовско-Дворцовой в Москве, бойцы и офицеры которой всегда стояли на передовом рубеже борьбы с врагами собственного Отечества…

Где-то поблизости, кажется, в соседнем помещении, пытали какого-то беднягу. Может быть, того самого супер-пупер спецназовца Колобнева по прозвищу Леший, который каким-то образом спутал карты Шаману и Кº. Били, похоже, резиновыми палками… Мат, крики, стоны… опять мат-перемат! Все это смешалось в голове Лазарева, превратилось в чудовищный микст из реальности и того, что ему представлялось в его воображении…

«Вряд ли этот парень долго продержится, – подумалось ему. – Эдак звери быстро забьют его до смерти! Ну а потом придет и моя очередь».

…Наверное, он на какое-то время потерял сознание. Во всяком случае, Лазарев не услышал звука отпираемой двери. Очнулся же он от того, что чьи-то цепкие руки подхватили его (он завалился на бок и лишь натяжение «цепей» удерживало его от падения на пол) и усадили обратно на металлический табурет.

– У тебя чё, Лазарев, нервы слабые?! – услышал он грубый мужской голос. – Чё ты в обмороки тут падаешь?! Взрослый вроде чел, а ведешь себя, как целка при виде мужского члена!

С пленника сняли «колпак». В помещении находились двое в масках: «амбал» и Шаман. Последний взял кружку, стоящую на полочке над раковиной. Открутил кран, набрал полную кружку, затем подошел к Лазареву и поднес посудину с водой к его губам.

– Пей давай! Кофеем тебя, как Роза, поить не стану! Но воды, так и быть, дам.

Лазарев сделал крупный глоток. Поперхнулся… Откашлявшись, успел сделать еще несколько торопливых глотков, прежде чем Шаман вылил недопитую им воду на макушку пленника.

– Ну? – недовольным тоном произнес Шаман. – Тебя еще и пальцем не тронули, а ты уже похож на кусок говна!

– Развяжите мне руки! И помочиться бы… Нет уже мочи терпеть!

– Мочись под себя, тварь! Как вязать чеченов или дагов, скручивать им руки проволокой, а потом держать их так сутками в «фильтрах», вы, млять, мастера! А вот стоит самому слегонца так попробовать этого блюда, так уже в слезы – «нет мочи терпеть»!..

Из коридора послышался легкий перестук каблучков. А затем от порога прозвучал знакомый женский голос:

– Развяжи его, Шаман! Сергей Николаевич, как выяснилось, работает в одном интересном для нас месте. Сейчас мы выясним кое-какие детали. – Роза, на которой поверх черной блузки была наброшена камуфляжная куртка, взятая у кого-то из охранников, остро посмотрела на пленника. – А потом, после нашей беседы, уже по ее результатам, господин Лазарев, вы, возможно, получите шанс спасти себя и своих родных.

Пока «амбал» снимал цепи с пленника, Роза что-то прошептала Шаману на ухо, после чего удалилась.

Лазареву понадобилось какое-то время, чтобы восстановить нарушенное кровообращение в конечностях; в первые минуты его даже пошатывало из стороны в сторону. В дверном проеме нарисовался еще один субъект в черной шлем-маске. У этого, помимо поясной кобуры с пистолетом и дубинки на поясе, имелась еще и «помпа» – он держал ружье на сгибе локтя, как мать малютку. Под присмотром мужиков в масках Лазарев справил малую нужду, после чего ополоснул под краном лицо и руки. Потирая саднящие запястья, вопросительно посмотрел на Шамана – дальше-то что? Тот тут же скомандовал:

– Руки за спину! Быстро!! Чё, не видел, как зэков выводят?! Во… другое дело! – Он коротко рассмеялся. – Правильно говорят в народе: «От тюрьмы и сумы…» Ну?! Чё застыл, как статуй! Пшёл на выход! И без фокусов, млять!

Лазарева вывели в коридор. Он уже разобрался, что здесь, под коттеджем, вместо мастерской, кладовки или сухого погреба оборудованы, как минимум, два «застенка». Вернее, дверей здесь три, если не считать ту, которая ведет на площадку и далее на бетонную лестницу, по которой можно подняться в цокольный этаж коттеджа. Но что за помещение находится за третьей металлической дверью и нет ли здесь еще одного подземного этажа, он мог об этом сейчас лишь гадать.

Помещение, в которое его ввели, было точь-в-точь таким же, как то, в котором он провел несколько самых запоминающихся, самых драматических часов своей жизни… Картина, которую он здесь застал, тоже была одной из самых страшных, что ему доводилось видеть прежде. В кольцо, вмурованное в потолочное перекрытие, продета цепь – вроде тех цепей противоскольжения, которыми автомобилисты пользуются в гололедицу. Через одно из звеньев продета тонкая цепочка с браслетами, которые укреплены на запястьях пленника. Почему использовалась именно такая пыточная «конструкция» в этом застенке, Лазарев догадался без труда. При помощи цепи и кольца местные заплечных дел мастера могли либо вздергивать беднягу под потолок, так, что он едва касался носками пола, либо, наоборот, опускать его на пол. Чтобы он, значит, чуточку пришел в себя и хорошенько подумал над тем, стоит ли ему далее играть в молчанку…