Анатолий Гончар - Смертники

С мыслью о доме нахлынула тоска, и чтобы хоть как-то рассеять ее подступающие комом к горлу отголоски, Ефимов наконец отправился заниматься «неотложными задачами».

Васильевич собирался на боевое задание с обстоятельностью человека, впервые выполнявшего очень важное и ответственное задание. На одну «заправку» магазинами разгрузок и их примерку у него ушло минимум часа три, и это не считая подгонки. С «горкой» оказалось проще – уже давно полученный им на складе и припасенный для рыбалки горный костюм тут оказался как нельзя кстати. С рюкзаком проблем тоже не было – у какого же уважающего себя старшины не найдется в заначке пары-тройки новеньких рюкзаков? А вот с продуктами Василич снова носился долго. Сперва ловил и доставал своими просьбами начальника склада; когда же получил и принес в палатку все требуемое, долго сидел и решал, что брать, а что не брать – ведь как выяснилось, что если все это скопом уложить в рюкзак, то не останется места для спальника и теплых вещей. А приторачивать все это добро сверху старшине не хотелось. Пришлось мучиться. Правда, его мучения растянулись ровно на столько, на сколько в палатке отсутствовали прочие офицеры и прапорщики роты; когда же они появились… Одним словом, часть добытого была съедена, часть осела в чужих рюкзаках; ну, а оставшаяся снедь на дно старшинского рюкзака улеглась совершенно спокойно. Из трех выданных пайков Василич решил взять с собой только один, и то как довесок ко всему прочему. Из боеприпасов он действительно взял один боекомплект, а вот гранат приготовил целых шесть штук, причем четыре из них оказались «Ф-1». Затем, подумав, он все же запихал в рюкзак еще четыре стянутые скотчем пачки патронов, на всякий случай. Бутылки с минеральной водой приторочил по бокам рюкзака, а одну запихал вовнутрь. Из одежды выбрал зимнее офицерское белье, новенький камуфлированный свитер (уже давно списанный и так же приготовленный для отправки домой) и запасные камуфлированные брюки. Полиэтиленовую пленку выцыганил у остающегося в пункте временной дислокации Леонида Левикова. По совету Ефимова в качестве головного убора оставил обычную кепку. Ближе к окончанию приготовлений, сбегав к доктору, вытребовал пачку сиднокарба, два индивидуальных перевязочных пакета, жгут и пузырек йода. Промедол прижимистый «Айболит», по словам старшины, не дал. А вот внутригрупповых средств связи не дал уже не менее прижимистый группник Ефимов, не удалось раскрутить на них и Левикова. Василич на такую обиду смолчал, но всем все запомнил. До поздней ночи старшина укладывал, перекладывал, шуршал своим рюкзаком и мешал спать всем остальным. Закончил он со сборами лишь под самое утро.

Работы по обустройству базы подходили к завершению. Братья Идрис и Ибрагим, сидя на расстеленном на земле коврике, молча наблюдали, как их собратья по вере укладывают последние куски нарезанного дерна. Идрис улыбался, все получалось как нельзя лучше. Работы было гораздо меньше, чем предполагалось с самого начала, так что моджахеды делали все не спеша и не слишком перетруждаясь. Братья поняли, что вполне успеют уложиться в означенный срок сразу же, как только выяснилось, что именно от них требуется. А построить им предстояло не постоянную, тщательно оборудованную базу, а обычную времянку. Главное было разместить ее в таком месте, с таким расчетом, чтобы на занимаемую ей территорию не смог упасть ни один российский снаряд. Что ж, опыт сооружения подобных баз у обоих братьев имелся, местность они знали хорошо, и проблем с нахождением отвечающего данным требованиям места не было. Конечно, пришлось помучиться с многочисленными окопами, по приказу Басаева вырытыми на окружающих хребтах и размещенных так, чтобы зажать в клещи любого противника, попытавшегося проникнуть на обустраиваемую базу. И вот как раз именно оборудование этих окопов и не давало покоя младшему из братьев. Столь многочисленные ряды траншей как-то не вязались с нарочитой небрежностью, временностью сооружаемых помещений для проживания самих моджахедов. Не внес пока ясности и руководивший всей этой стройкой Осман Мартазалиев, прибывший в отряд вслед за отправленным Басаеву сообщением с координатами выбранного места. В ответ же на задаваемые вопросы, для чего и зачем все это нужно, он только многозначительно улыбался и, задирая к небу глаза, глубокомысленно восклицал: «На все воля Аллаха!» – после чего стремительно убегал, и его гневные покрикивания начинали раздаваться то здесь, то там. Иногда Идрису казалось, что Османов как минимум двое, до того шустрым и неугомонным оказался этот «строитель» – эмиссар самого Шамиля Басаева. Работ оставалось совсем ничего, а братья все еще пребывали в неведении относительно предстоящего им задания. Кое-что они, конечно, могли предположить, но все равно все их предположения до получения конкретного приказа оставались не чем иным, как досужими домыслами. Впрочем, стройка подходила к концу, и никто не сомневался, что вскоре все должно было окончательно проясниться.