Анатолий Гончар - Смертники

– Все, фотосессия окончена, – заявил Косыгин и начал неторопливо убирать фотоаппарат в предназначенный для него чехол.

Басаев радостно потирал руки. Все складывалось как нельзя лучше. Спецслужбы заглотили приманку и теперь носом рыли, лишь бы успеть вовремя добраться до его диверсантов. Но Шамиль держал руку на пульсе, готовый в любой момент отозвать приготовившихся к последнему броску «барсов». Это были его лучшие люди, и лишний раз рисковать ими он не собирался. Впрочем, если не будет иного выхода, он готов был пожертвовать даже «барсами».

«Война есть война, и полководцу иногда приходится идти на серьезные жертвы ради грядущей победы», – твердил Басаев. Похоже, тем самым успокаивая самого себя, свою совесть, хотя, возможно, было и другое – готовясь в будущем опубликовать мемуары, он продумывал свое очередное «изречение». Шамиль уже написал одну книгу и мечтал написать еще многие. Книга, как считал Шамиль, удалась. Особенно Басаев гордился своим изречением или, даже скорее, стратегией собственной жизни:

«Муджахид никогда не прибегает к угрозам. Он может нападать, может защищаться, может убежать – все это, по сути, части боя. А загодя бахвалиться ударом – значит, впустую растрачивать его силу, и к бою это не имеет никакого отношения».

Сегодня Ефимову наконец удалось заполучить на постоянной основе для своей группы новенькие радиостанции для внутригрупповой связи – по одной в каждую тройку плюс одну себе и одну радистам. Затем он в очередной раз проинструктировал личный состав относительно пользования ими, а именно – включение лишь в случае возникновения нестандартных ситуаций, таких, как бой, подрыв и прочее, и напомнив, что самое главное – в бою, без строгой необходимости не засорять эфир воплями и эмоциями, и если говорить, то лишь коротко и по существу. Закончив инструктаж, старший прапорщик отправился выполнять другие, не менее важные и неотложные задачи. А группа под руководством его заместителя рядового Прищепы продолжила подготовку к предстоящему боевому заданию.

– Серега! – Обернувшись на окрик, Ефимов увидел спешившего в его сторону Косыгина. – Как думаешь, какую взять? – Василич повертел перед носом Сергея тремя новыми разгрузками – старшинскими заначками, вытащенными из закромов «родины».

– Василич, вот ей богу, хрен его знает, вот только эту не бери. – Указанная разгрузка тут же шлепнулась на землю.

«Ага, чтобы не перепутать», – подумал Сергей и мысленно улыбнулся.

– А вот из этих, – Ефимов показал на две оставшиеся, – кому как удобнее. Одни нагрудные предпочитают носить, другие – поясные.

– Ну, я не знаю,… – Василич растерянно развел руки в стороны.

– Ты проще сделай: магазины запихай в одну и другую, и попробуй. А так у обеих свои минусы есть. Мне, например, нагрудная удобнее, но если с непривычки, когда резко подниматься-вскакивать начинаешь, тянет вниз, – Ефимов улыбнулся, – с заносом. Но это, опять же, меня. Других может и не тянет. Ты, в общем, сделай так, как я сказал. Походи, попрыгай. И вот что, Василич, еще такой совет: особо с боеприпасами не увлекайся. Один БК – и хватит за глаза. А то опять же с непривычки на первом же подъеме и сдохнешь.

– Но, но! – запротестовал оскорбленный до глубины души Василич, но тут же, поняв, что плохого ему никто не желает, снисходительно пояснил: – Я еще как конь!

– Ага, лошадь ломовая! – не смог удержаться от шпильки Ефимов, и уже совершенно серьезно повторил: – Василич, я тебе советую так, а ты поступай как хочешь. По мне, лучше у тебя будет сто патронов и ты будешь скакать по горам, – Сергей хотел было сказать «как козел», но передумал, – как лось, чем возьмешь тысячу, а потом тебя бойцы на руках тащить будут.

– Не будут! – уверенно возразил старшина, но затем, улыбнувшись, махнул рукой: – Ладно, согласен, один БК, – после чего развернулся и пошел к своей каптерке, насвистывая какую-то озорную мелодию.

Ефимов посмотрел ему вслед и сокрушенно покачал головой. Мысль Тясунова была ему понятна – вздрючить Косыгина; заодно, придавая его Ефимову, комбат рассчитывал как бы усилить его группу.

«Хотя какое там усиление, – Сергей вздохнул, – лишняя обуза. Но, да ладно, пусть идет, хоть малость развеется. А то действительно, как мы на задание – он в синьку. Сопьется к хренам за командировку. Хотя уже не успеет. Похоже, крайнее бэзэ – и домой».