Сергей Донской - Арктическое вторжение

– Если кто-то кое-где иногда, – поддел его Бейли.

– Вот именно, – хмыкнул Сосновский. – Ни вы, американцы, ни мы, русские, еще не готовы вывалить на всеобщее обозрение все, что накопилось в наших чуланах.

– И это отчасти правильно, – заметил Бейли, машинально выискивая взглядом замаскированные видеообъективы.

– Хотя, как вы понимаете, мое личное мнение может не совпадать с точкой зрения оттуда, сверху. – Сосновский показал глазами на потолок. – Поэтому прошу меня извинить. Вынужден отлучиться. Необходимо сделать звонок. Вы тоже можете воспользоваться телефоном во время моего отсутствия.

– Благодарю вас, – усмехнулся Бейли, – но лучше я воздержусь.

Сосновский, лишь недавно выделивший кругленькую сумму на оснащение министерства современной подслушивающей аппаратурой, не стал настаивать, а молча встал и скрылся за резной дубовой дверью. Возвратился он слегка вспотевший и буквально сияющий. Хрустнув суставами, опустился в кресло. Направил на американца стекла своих очков. Отчетливо произнес:

– Россия обязуется никак не связывать политику Соединенных Штатов Америки с преступлением, которое совершили разыскиваемые нами экстремисты. Речь идет только о данном случае, конечно.

– Конечно, – подтвердил Бейли.

– Тогда, выходит, ничего не мешает вам назвать организацию или группу лиц, посягнувших на жизнь граждан России.

– Ничего.

– Я слушаю вас.

Ловким движением американский посол извлек из внутреннего кармана пиджака узкий продолговатый конверт.

– Здесь все изложено, – сказал он, не торопясь передать конверт в протянутую руку. – Президент Джонатан Браун передает вам эти сведения во имя мира на всей земле и мирного существования наших народов. Мы, со своей стороны, не даем никакой оценки случившемуся, за исключением категоричного осуждения любых силовых методов при достижении политических целей.

– Минутку! – Сосновский поспешно отдернул руку, словно опасаясь, что конверт может вспыхнуть в его пальцах. – Господин Астафьев попросил господина Брауна не вмешиваться в процесс возмездия. Как вы понимаете, здесь без силовых методов не обойтись. Означает ли сказанное вами, что…

– Я сказал лишь то, что сказал, – улыбнулся Бейли. – Америка была и всегда будет против применения насилия, какую бы форму оно ни принимало. Однако мы не станем осуждать Россию, покаравшую своих врагов. Разве что выразим сожаление по поводу кровопролития. В самой обтекаемой форме. В общих словах.

Облегченно вздохнув, Сосновский взял протянутый конверт.

– Если кто-то кое-где у нас порой, – пробормотал он.

– Хорошая песня, – сказал Бейли. – Актуальная. Ее словно не в прошлом веке сочинили, а прямо сейчас.

– На злобу дня, – подтвердил российский министр.

– Злоба?

– Это просто образное выражение, – спохватился Сосновский. – Злобе нет места в добрососедских отношениях. – Он встал и повертел в руках белый конверт, на котором не было ни надписей, ни маркировки. – Что здесь?

– Выводы наших специалистов, не заверенные подписями. – Бейли тоже поднялся с кресла. – Пара копий любопытных документов, несколько фотографий…

– Этого будет достаточно?

– Я всего лишь чиновник, который передал то, что ему было велено. Но, думаю, содержимое конверта расставит все точки над «i». Напоследок скажу лишь, что господин Браун просил расценить наш сегодняшний разговор как очередной этап перезагрузки между нашими странами. Он делает жест доброй воли и рассчитывает, что господин Астафьев тоже не замедлит пойти навстречу. Когда, говорите, мы сможем обсудить проблему американских баз в Азии?

– Позвоните моему секретарю, – ответил Сосновский, продолжая рассматривать загадочный конверт.

– Не смею более злоупотреблять вашим вниманием. – Посол Бейли отвесил церемонный полупоклон. – До скорой встречи, Виктор Сергеевич. Был рад оказаться полезным такой великой стране, как Россия. А теперь я должен удалиться.

По неписаным дипломатическим законам прощание растянулось минуты на две. Оставшись один, Сосновский, превозмогая желание немедленно ринуться в туалет, снял трубку правительственного телефона и попросил соединить его с Астафьевым. После томительного ожидания мембрана наушника издала долгий, торжественный гудок, и Сосновский услышал сдержанный голос президента:

– Ну? Что там у вас еще, Виктор Сергеевич?

Слегка запинаясь от волнения, Сосновский доложил об итогах переговоров.